– Статья бы не удалась, если б я не смог поговорить с секретаршей из приемной врача и с другими девушками, – сказал он.

За это мне следовало поблагодарить Нэнси Ковальски. Это она убедила секретаршу доктора Макграта довериться Скипу. Та, в свой черед, предоставила ему сведения о тех, кого Грейвс шантажировал, угрожая им тюрьмой за участие в незаконной операции.

– Окружной прокурор намерен предъявить Грейвсу обвинение во мздоимстве, – продолжил Скип. – Как и ряду других полицейских этого участка.

Меня ничуть не удивило, что одним из них оказался Трионфо.

Мы попрощались. Я боялась опоздать на утреннюю встречу в Агентстве по переселенцам.

Там, когда я туда явилась, по всему коридору тянулась все та же длинная очередь. В Чикаго прибывало все больше японских американцев; говорили, их число доходило до нескольких тысяч. Как агентство всех разместит? Куда? Между нисеями и местными профсоюзами уже возникали конфликты. Вопрос стоял так: неужели мы приехали в Чикаго затем, чтобы стать разнорабочими на низкой оплате и отнять у американцев рабочие места? Хотя, впрочем, большинство из нас так же родились в Америке, как они.

Я не встала в хвост очереди, а просунула голову в дверной проем и помахала Харриет, которая раздавала листочки со списком вакансий. Она жестом пригласила меня, и теперь, в отличие от первого раза, я не чувствовала неловкости, войдя в приемную без очереди. Мне была назначена встреча.

Харриет представила меня хакудзинке примерно возраста моeй мамы, с кудрями цвета медных монеток. Клетчатый костюм подчеркивал формы ее мощного тела.

– Это миссис Саппенфилд. Она представляет Национальную программу образования японско-американских переселенцев.

– Ну, здравствуйте. – Миссис Саппенфилд тепло пожала мне руку. И рот у нее был не накрашен, и лицо совсем без косметики, такое открытое, что мне сразу стало слегка полегче. Как будто она знала, что ей не нужно стараться произвести на меня впечатление. – Вы можете называть меня Линдой.

Я, конечно, ничего такого не собиралась, а она стала раскладывать передо мной брошюры, призывающие принять участие в тех или иных программах подготовки медсестер. У меня сердце забилось. Оказалось, довольно много больниц принимают нисеек на подготовку и что при посредстве такой организации, как Служба медсестер США, меня могут освободить от платы за обучение.

Миссис Саппенфилд дала мне заполнить анкету.

– Как я поняла, вы обучались на медсестру в больнице лагеря Манзанар. – Я кивнула. – Мы уже рассылали таких, как вы, выпускниц, в школы по всей стране.

Тепло разлилось у меня в груди. Так, наверное, дает знать о себе надежда?

С замиранием сердцем я пообещала вернуться с заполненной анкетой. Неужели вправду у меня начнется новая жизнь? Осенний ветер, когда я вышла на улицу, сметал с земли мусор и старые листья. Я подумала о своей подруге из Манзанара, Хисако Хамамото, первой, кто сказал мне, что из меня получится медсестра.

– Похоже, Хисако, к этому и идет, – пробормотала я, надеясь, что однажды смогу ей лично это сказать.

По дороге домой я заглянула в отель “Марк Твен”, как обычно делала, проходя мимо. За стойкой стоял все тот же курносый портье-хакудзин. Джорджина, с бигуди в волосах, сидела в вестибюле в зеленом кресле и читала журнал.

– Милая Аки! – вскричала она. – Какими судьбами?

– Ты не видела Кейзо, Джорджина?

– Кого?

– Ну, ты знаешь, Кейзо. Нисея, который стоит на приеме.

Джорджина прикусила нижнюю губку.

– Если подумать, я видела его уже бог знает когда…

– Он насильник. Надругался над многими девушками. В том числе над моей сестрой.

Джорджина опустила журнал на колени.

– Мы будем держать ухо востро. Мы позаботимся о том, чтобы ноги его не было в районе “Кларк и Дивижн”.

Родители, когда я вернулась домой, собирались на проводы Роя.

Я спрятала брошюры в ящик комода и вынула оттуда письмо, которое написала Арту. Я не знала, что с нами станется, но решилась в подробностях рассказать ему все про Розу. Даже призналась, что первый его визит ко мне домой был основан на лжи – вовсе я не болела, а отсиживалась, пока не пройдет синяк, который я получила в “Алохе”. Представила себе, как Арт в Миссисипи, в пропотевшей и грязной форме, читает мое многостраничное послание. Останется ли в его сердце место для подлинной Аки Ито?

– Поживей, Аки, не будь гузу-гузу, – поторопила меня мама. – Мы же не хотим опоздать.

Мы потратились и взяли такси – ведь кто знает, когда мы снова с Роем увидимся? – почти вбежали в вокзальное здание и поспешили к тому самому месту, где Рой встречал нас троих в тот ужасный майский день. Провожать его собралась небольшая толпа друзей-нисеев. Айк и Кэтрин теперь официально были парой. Чио осталась в стороне. Когда ее родители перебрались в Чикаго из Харт-Маунтин в Вайоминге, Чио переехала к ним из квартиры на Кларк-стрит и, как она и предвидела, больше не могла бегать по танцулькам и вечеринкам. Она стала активнее посещать новый буддийский храм в нескольких кварталах отсюда, где собирались даже создать отделение Ассоциации молодых буддистов.

– Мне нравится, что ты снова отрастила брови, – сказала я ей на платформе.

– Правда? А по-моему, они дурацкие. Но мама сказала, что с выщипанными я похожа на девушку по вызову.

С другой стороны, исчезла, вследствие обязательной армейской стрижки, непокорная шевелюра Роя. Младший из братьев Белло, парикмахер, поработал над этим, и именно моей маме привелось смести срезанную красу и выбросить ее в мусорное ведро.

– Надеюсь, с утратой волос ты, в отличие от Самсона, не утратишь своих достоинств, – сказал Айк.

Это глубокое замечание моя мама по достоинству оценить не сумела. Она просто поклонилась Айку впечатленная тем, что видит перед собой будущего врача. Хотя Рой, по правде сказать, с новой прической выглядел совсем не так плохо. Просто он стал другим, и этот новый Рой уж точно оставил позади и овощной рынок, и Манзанар.

– Что-то в последнее время мы только и делаем, что прощаемся, – вздохнула я.

– Настанет и время встреч, – утешил меня Рой.

– Хотя все-таки, наверно, не здесь.

– Нет, не в Чикаго. Мы встретимся в Калифорнии.

Рой упомянул наш родной штат, и внутри у меня потеплело. Удастся ли и вправду вернуться домой?

– Скоро зима, Аки. – Рой поудобней перехватил ручки своего вещмешка. – Что-то я сомневаюсь, что ты справишься с чикагской зимой.

Я вспомнила, как Рой перепугался, что отморозил себе пальцы, когда резко похолодало в начале года.

– Еще как справлюсь, – сказала я.

В чем в чем, а в этом