которое должно быть там указано. Тот факт, что автомобиль CR-V, участвовавший в этой аварии, сразу после осмотра места происшествия отправили на утилизацию, хотя он был совершенно новым, натолкнул нас на подозрения, что тот, кто изначально был за рулем, вел машину в состоянии алкогольного опьянения, поэтому сразу после аварии он поменялся с Саэгусой-саном. После утилизации автомобиля невозможно установить его владельца. Наверное, в этом и есть причина такой быстрой утилизации. Но был и другой способ узнать имя. Даже если в дорожной инспекции уже нет записей о владельце, они, конечно же, остались в салоне, где был приобретен автомобиль.

Кто-то громко вздохнул.

– Конечно, в одном только Токио огромное количество дилеров. Тем не менее Кацураги-сан… он в свои выходные обошел их все. И в конце концов нашел дилера в Сибауре, в районе Минато. Определяющим фактором стал номер машины, который значится в протоколе. Так как это был почетный клиент, который оплатил покупку наличными, его имя значилось в реестре постоянных покупателей. Имя, которое было там написано, – Такарабэ Кадзуто. Это были вы.

– Что за чепуха?! – вскрикнул Такарабэ.

– Как только я вас увидела, сразу вспомнила. В тот вечер в свете фар я видела ваше лицо.

– Это какой-то фарс!

– Это не фарс, – пробормотал Саэгуса, не поднимая глаз на Такарабэ. – Мне только что показали копию выписки из реестра. Это вам с рук не сойдет.

– Саэгуса! Ты!..

– После инцидента с башней я тоже в долгу перед этой девушкой, ведь она помогла мне избежать ложного обвинения невиновного человека… Нет, я задолжал ей еще раньше. Стоит мне подумать о тех страданиях, которые я ей причинил, мое сердце разрывается.

– Перестань! Еще и на глазах у начальника Кугимии!

– Что, выглядит не очень, да? Ах, вы и тогда были таким же. Вы много выпили на праздновании своего назначения и сбили двух человек около моста Адзумабаси. Вы сказали, что вызовете скорую, а сами сбежали с места происшествия. Я оказался тогда с вами в машине, и вы умоляли меня взять на себя вину за это преступление. Вы говорили, что ничего плохого не случится, что реального срока за это не будет, а если я вас не послушаю, то вы воспользуетесь связями своего отца, который занимал пост в отделе общих дел.

– Замолчи! Заткнись!

– Вы не просто выглядели жалко, вы еще и боялись навлечь на себя гнев своего отца. А я был тогда молодым полицейским и не смог пойти против начальства. Я даже представлял, как это поможет мне продвинуться по карьерной лестнице. Поэтому я неохотно подчинился. Как вы и обещали, мне дали прекрасного адвоката, и в итоге реальный срок мне не присудили. Однако в моей груди навсегда остался тяжелый ком. Какое-то время он не давал о себе знать, но после того, как я снова встретил эту девушку, эти чувства вновь напомнили о себе. Еще и такие доказательства появились. Шеф, может быть, хватит заниматься ерундой? Думаю, пришло время нам вместе извиниться перед ней.

– Пф-ф, что ты такое несешь? Какую-то запись из реестра посчитали неоспоримым доказательством того, что я был за рулем той машины! Если прийти с этим в суд, эту улику тут же разнесут в пух и прах!

– Есть еще и мои показания.

– Кто поверит показаниям такой пустышки, как ты, да еще и о событиях шестилетней давности? Ты даже не инспектор. Да даже если бы нашелся какой-то следователь, которого бы заинтересовало это дело, по какой причине он бы возобновил следствие по такому старому делу?

Мадока тихо добавила:

– Срок давности за опасное вождение, повлекшее за собой смерть или травму, составляет двадцать лет.

– Ах точно, вы же начинающий юрист. Коэндзи-сан, я говорю о том, смогли бы вы получить поддержку суда с теми картами, которые у вас на руках, или нет. Ни один прокурор не станет пытаться предъявить обвинение с такими слабыми картами. И ни один судья не будет судить.

– В таком случае что насчет меня? – внезапно донесся из глубины комнаты элегантный голос.

– Бабушка…

Мадока бросила взгляд на диван, но там никого не было.

– Такарабэ-сан, я сидела в кресле судьи, когда вы еще под стол пешком ходили. И я бы не смогла оставить без внимания человека, который использует свою власть в качестве самозащиты.

Кацураги оглядел гостиную, но так и не увидел, кто же говорит.

– Ма… Мадока-тян, где все-таки Сидзука-сан?

– Я прямо у вас перед глазами.

– Но я не вижу вас…

– Ах да. Вообще-то, моя бабушка – призрак.

– Что… что ты такое говоришь?

– Правда, я ее отлично вижу… Подожди секунду.

Подбежав к окну, Мадока начала закрывать шторы. Освещение постепенно тускнело, и вот уже стало совсем темно.

– Вот так, возможно, что-нибудь и будет видно.

Кацураги непроизвольно отпрыгнул назад.

На диване сидела смутная белая тень.

– Ой! – вскрикнул сидевший напротив Кацураги Саэгуса и упал.

Такарабэ и остальные, выпучив глаза, стояли как вкопанные.

– Необязательно так пугаться. Я не планирую нападать или есть вас.

Это была тонкая тень, которая проглядывалась откуда-то издалека, но выражение лица разглядеть можно было. Ее лицо было мягким, с круглыми тенями вокруг глаз. У Кацураги пересохло в горле, но он решительно направился к этой белой тени.

– Сидзука-сан, верно?

– Да. Приятно познакомиться, Кацураги-сан. Я вам очень признательна за заботу о моей внучке. Вы пока присядьте. Ведь вы один из зрителей.

С этими любезными словами страх тоже потихоньку стал рассеиваться. Однако оставшаяся стоять троица остолбенела, словно преступники на скамье подсудимых.

– Такарабэ-сан, как вы верно отметили, с теми «картами», что они уже нашли, было бы сложновато получить поддержку в суде. Однако правосудие вершится не только в зале заседаний. Место суда может быть где угодно – на вашем рабочем месте, в семье, в обществе. Думать, что, раз вас не осудили и не дали вам реальный срок, значит, вы можете спокойно жить под солнцем, – большая ошибка. Кугимия-сан, Цумура-сан, верно?

Те двое, которых назвали, испуганно дернули плечами.

– Я слышала, что эти двое – ваш бывший подчиненный и нынешний начальник. Я и раньше скептически относилась к сговорам внутри полиции. Иметь сильное чувство принадлежности – это хорошо, но, если организация потеряет способность к самоочищению, все перевернется вверх дном. Мне кажется, что недавние слова подозреваемого можно счесть подтверждением собственного преступления. А вы как думаете?

– Я тоже… так думаю, – выдавил Кугимия.

– Я… я тоже, – произнес Цумура.

– Поскольку я больше не из этого мира, у меня нет другого выбора, кроме как поручить вам наказать живых. Тем не менее судить