– Что-нибудь легкое, – тут же предложила персональный консультант. – А-силуэта, из дышащей ткани.

Я никогда особо не интересовалась шмотками. «Масляные пятна» действительно были самым точным описанием моего стиля. И уж точно я ни разу не была в «Мисс Коултер» – единственном универмаге в трех округах, где продавали нужные бренды, как сообщила Лили.

Может, если я очень медленно стану пятиться…

Лили шагнула в сторону, чтобы снова перекрыть мне доступ к выходу. Персональный консультант даже ничего не заметила.

– Вы можете пока осмотреться, – обратилась она к Лили, – а я принесу несколько вещей для вашей подруги.

– Кузины. – Лили, похоже, тут же пожалела об уточнении, но это ничуть не помешало ей поднять подбородок и повторить: – Она моя кузина.

Я смогла заметить точный момент, когда женщина перед нами, перебрав в уме известные ей генеалогические древа, поняла, кто именно я такая.

Это был большой город, но из того, что мать рассказывала мне о своем детстве здесь, я знала, что круги, в которых вращалась знаменитая семья Тафт, были очень узкими. Например, о загородном клубе мама рассказывала так, как страдающий клаустрофобией вспоминает о времени, проведенном запертым в подземном убежище.

– Ваша кузина! – защебетала персональный консультант. – Чудесно! Теперь, когда вы сказали об этом, сразу стало заметно семейное сходство.

Я была невысокой и миниатюрной. Лили была выше, шире в плечах и, несомненно, обладала красивой фигурой. У нее было лицо в форме сердечка, бледная кожа и ресницы, почти такие же светлые, как ее прямые шелковистые волосы. Я же была загорелой и могла бы сколотить состояние, если бы веснушки можно было превращать в деньги, а еще у меня были грязно-каштановые волосы, которые были еще более своенравные, чем я.

– Возможно, – задумчиво произнесла Сэди-Грэйс, когда женщина ушла, – она имела в виду схожесть ваших аур.

И вот, спустя три часа, опустошив одну платиновую кредитную карту и пережив всего две небольшие истерики – нашего персонального консультанта, а потом девушки, ее сменившей, – я стала обладательницей платья. И туфель. И изящной вечерней сумочки. И мне очень хотелось кого-нибудь убить.

– Почти закончили! – радостно сообщила Лили.

Я бы тоже радовалась, если бы измотала своего противника до такой степени, что тот согласился пойти на сегодняшнюю вечеринку голышом, только бы выбраться из этого универмага живым. Лили Тафт Истерлинг была темной лошадкой. Хрупкой, скромной, с виду тихой лошадкой, которая относилась к моде почти так же серьезно, как к соблюдению правил этикета, и никакие трудности ей были нипочем.

И этими трудностями на данный момент была я.

Я отвергала платье за платьем и категорически возражала примерить хотя бы еще одно. И мне смутно вспоминается, что я даже отказывалась сообщить ей свой размер обуви.

И вот посмотрите…

– Я только заскочу в отдел косметики, – весело продолжала Лили, – а вы с Сэди-Грэйс пока познакомьтесь поближе.

Я бы с удовольствием демонстративно ушла из магазина, если бы не полная надежды улыбка на лице Сэди-Грэйс. Я еще никогда не встречала того, кто был бы так идеально красив и столь же не уверен в себе. Если бы меня попросили выбрать два прилагательных, чтобы описать ее, я бы остановилась на ранимая и жизнелюбивая, но добавила бы еще и третье – наивная.

Я мысленно проклинала Лили. В детстве я была из тех, кто бьет четвероклассников за то, что те доводят второклассников до слез, – правда, это все равно не очень-то расположило ко мне последних. И вот сейчас я ничего не могла поделать: я была не способна повернуться спиной к этой наивной девчонке.

– Ну и? – скучающим тоном спросила я у Сэди-Грэйс, которая сразу же лучезарно улыбнулась мне. – Здесь есть чем еще заняться, кроме шопинга?

Сэди-Грэйс хорошенько задумалась, но когда собралась ответить, вдруг приглушенно ойкнула. Лили, вовлеченная в оживленный разговор в отделе косметики, не заметила попытки Сэди-Грэйс спрятаться за стендом с дизайнерскими сумочками.

– Сэди-Грэйс?

Она шикнула на меня, а потом выглянула из-за сумочек. Ее левая нога вдруг начала выписывать на полу изящные маленькие полукруги.

– Ты что… танцуешь? – спросила я.

Сэди-Грэйс все-таки удалось справиться с непослушной ногой.

– Я всегда начинаю делать rond de jambe6, когда нервничаю, – прошептала она. – Это получается само собой, как икание, только тут балет.

Это было очень странно, но я не успела сказать об этом, потому что Сэди-Грэйс вдруг снова ойкнула и спряталась у меня за спиной. Я проследила за ее взглядом, скользнув мимо отдела с косметикой и отдела с дизайнерскими шарфиками, и увидела пару, которая выбирала запонки. Обоим было чуть за сорок, они были примерно возраста тети Оливии – старше мамы. Удивительно, но мужчина почему-то показался мне знакомым.

– Сенатор Стерлинг Эймс, – прошептала за моей спиной Сэди-Грэйс. – Неплохой человек. А вот дочь сенатора…

Сэди-Грэйс снова было начала выписывать ногой круги, но вовремя спохватилась.

– Его дочь? – переспросила я, когда сенатор с женой двинулись в сторону Лили.

Сэди-Грэйс перекрестилась, хотя я была уверена, что она не католичка.

– Дочь сенатора – это исчадие ада, вот она кто.

«Секреты на моей коже».

www.secretsonmyskin.com/community

Глава 7

Будучи в четвертом классе, я почти весь год училась рисовать лица. Я продавала портреты по два доллара за штуку на детской площадке, но автопортрет мне так и не удалось нарисовать. Мне словно чего-то не хватало, я никак не могла уловить какие-то черты своего лица, а все потому, что мать хранила в тайне их источник.

Может быть, именно поэтому я поймала себя на том, что разглядываю лицо сенатора, хотя он почти наверняка был слишком взрослым, чтобы быть Кавалером в тот год, когда мать стала Дебютанткой.

– Кэмпбелл Эймс – это Люцифер, – драматичным шепотом продолжала Сэди-Грэйс. – Вельзевул. Мефистофель. Сатана. Дьявол! – Она вздохнула. – Ладно, давай покончим с этим.

– Покончим с чем? – спросила я.

Это озадачило Сэди-Грэйс. Она перевела взгляд с меня на отдел косметики, где жена сенатора целовала Лили в щеку, а потом снова на меня.

– Что значит «с чем»? Мы должны пойти к ним и поздороваться.

– На самом деле мы не должны.

– Но… – Сэди-Грэйс утратила дар речи. Она потянулась в сторону сенатора и миссис Эймс, словно они были засасывающей ее черной дырой. Уже не имело значения, что она совсем недавно сама пыталась спрятаться и назвала дочь сенатора пятью именами Сатаны. В мире Сэди-Грэйс, когда в поле видимости попадался кто-то из знакомых взрослых, варианта было лишь два: поболтать или сгореть