Об отношениях такого рода мама разговоров со мной никогда не вела. К примеру, о том, что развод – это позор, я знала исключительно по реакции ее друзей-иссеев на тот случай, когда у одной японской пары распался брак.

– Моя мать вышла замуж по договоренности, – объяснила я. – Не думаю, что она вполне понимает, как это устроено в Америке.

Из кухни доносился перезвон мывшихся тарелок и вилок.

– Что ж, значит, тебе придется быть первой. Если ты вправду любишь Арта – а мне кажется, оно так и есть, – ты должна посвятить его в то, что происходит в твоей головке.

Я опустила взгляд на свои колени. Мне и в мысли не приходило рассказывать Арту о том, что я чувствую по тому или иному поводу. Как я могла, когда мне вечно казалось, что я блуждаю во тьме, кое-как пытаюсь понять, где нахожусь?

– Я верну Арту ваше кольцо, – тихо сказала я.

Тетя Юнис крепче сжала мое запястье.

– Вот о чем я и говорю. Не принимай поспешных решений. Открой свое сердце. Открой рот. Напиши ему. – Тут она отпустила мою руку и крикнула, обращаясь к миссис Накасонэ на кухне. – Я-то думала, у нас на десерт яблочный пирог?

Пирог мы все-таки съели, под кофе. После признания настроение у меня чуточку поднялось, я даже подержала на коленях белого пуделя Полли, в то время как Лоис наглаживала котика Крокетта. Дюк сидел рядом в ожидании, что на пол свалится что-то съестное. Неужели когда-нибудь каждодневная жизнь станет вот такой беззаботной? Это казалось недостижимым, но я была благодарна за то, что время от времени меня впускали в этот мир, чтобы напомнить о том, каким он умеет быть.

Солнце уже зашло, так что пора было уходить. Попрощаться со мной у двери собралась вся семья.

– Вот. – Мистер Накасонэ вручил мне упаковку сушеных кальмаров. – Это для твоего отца.

Миссис Накасонэ обняла меня.

– Все будет хорошо, девочка. Ты и твоя семья хлебнули лиха. Не пытайся в одиночку решать все проблемы. Ты всегда можешь прийти и поговорить с нами. Правда можешь.

Лоис вышла со мной на веранду, Дюк и Полли за ней. Возник и Крокетт, выделывая восьмерки между ног Лоис.

– Так ты действительно думаешь, что Бетти мог обидеть тот же мужчина?

– Голову на отсечение не дам, – ответила я, – но думаю, что вполне мог.

– Они перебрались на ферму при кондитерской фабрике.

И я вспомнила: Рой упоминал, что кондитерская компания, в которой он работал, владеет сельхозугодьями, где выращивают картофель. Это под городком Маренго, неподалеку от границы с Висконсином. Оставалось надеяться, что Бетти обретет там покой. Впрочем, я слишком хорошо знала, что от беды не уйти, сколько ты ни старайся.

Из дома Накасонэ я вышла с легким сердцем. Я и не подозревала, что мои тайны, связанные с поисками того, кто убил Розу, так сильно меня тяготят. Родственники Арта оказались удивительно чуткими, но кто знает, как воспримет все это сам Арт. Может, почувствует себя виноватым из-за того, что находится за сотни миль отсюда и ничем не может помочь.

Дальше по улице стоял и манил к себе каменный особняк с маленьким перед ним двором. Я прошлась туда, взглянула на двор, заросший сорняками и одуванчиком. Но проход к крыльцу был опрятный, чисто выметенный. Я отперла низкую металлическую калитку, подошла к двери. Никого не стану винить, если меня прогонят.

Нажав разок кнопку у двери, услышала пронзительный звон. Сразу никто не вышел, и я приняла это как знак, что мне лучше уйти. Но, развернувшись, услышала, как открывается дверь. “Здравствуйте”. Чернокожая женщина возраста примерно моей мамы, в очках с овальными стеклами и с чуть неправильным прикусом, как у Филлис.

– Здравствуйте, я Аки Ито. Я работала с Филлис в Ньюберри.

– Ах да, девушка-нисейка! А я – мама Филлис.

Я удивилась, что миссис Дэвис сказала “нисейка”, а не “японка”.

– Филлис дома? Я была в гостях у Накасонэ, которые живут выше по улице, и решила заглянуть к вам.

– Входи, дорогая.

Миссис Дэвис провела меня в элегантную гостиную с толстым бордовым ковром и резной мебелью, наводившей на мысль о елизаветинских временах. На стене висел большой крест, а также фотопортрет молодого чернокожего в военной форме – надо полагать, брата Филлис.

Ее мать усадила меня в кресло, в котором я почувствовала себя королевой на троне, и позвала Филлис в гостиную.

– Аки!

Филлис спустилась по лестнице из темного дерева. Как обычно, было никак не понять, рада она мне или нет.

– Девочки, принести вам что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, – сказала я. – Я только что с ужина у Накасонэ.

– Что ж, оставлю вас вдвоем. – Миссис Дэвис улыбнулась и ушла наверх.

Филлис села на диван с ножками в виде львиных лап, таких же, как и у кресел. Ее волосы снова были уложены в “виктори-роллс”, только валиков теперь было не два, а несколько.

– Ну, здравствуй, – сказала я.

– Здравствуй.

– Ты, наверно, удивлена, что я здесь.

В комнате стоял запах духов, на мой вкус крепковатый.

– Да. – Филлис была не из лицемерок. С ней лучше действовать начистоту. Я стиснула деревянные подлокотники.

– Я скучаю по вам с Нэнси. У меня не так много друзей.

До них у меня была только одна подруга, Хисако, и я понятия не имела, где она сейчас.

Сидя очень прямо, Филлис все смотрела на меня, не выдавая своих чувств. Никогда не поймешь, что у нее в голове.

– Мы тоже скучали по тебе, – произнесла она механически, как будто печатала на машинке. – Возвращайся к работе. Нэнси говорит о тебе непрестанно. Она рассказала у себя дома о том, что случилось с твоей сестрой, и, что ж, теперь все понимают, почему ты хотела посмотреть в глаза этому врачу.

– Да, я из тех, кто любит доводить дело до конца, – призналась я.

– Ты бы лучше ей позвонила. Да, и сегодня же вечером. В Ньюберри еще никого не наняли тебе на замену, так что ты вполне сможешь вернуться.

Нет, поздно уже, по крайней мере по моим меркам. Я сделала шаг дальше, решила пойти в школу медсестер. Но мне все равно хотелось, чтобы они обе остались моими подругами. Я взглянула на фотографию Реджи в рамке.

– Скажи, как там твой брат?

Филлис выдавила