– Фантазерка. Будешь на каждый кирпич в стене нажимать? Жизни не хватит.

– Почему везде? Начну с этой комнаты. И не факт, что вообще буду. Может, мне какая-то другая идея в голову придет. И версию с кладбищем мы до конца не отработали. Я была только на одном, но есть и другие старые кладбища в Москве.

– Ты хочешь проехаться по всем? Кузьмич вроде говорил, что в пределах старой Москвы их сохранилось около десяти.

– Вот именно. Кузьмич говорил. Он еще сказал, что надо искать только на Введенском. И мы ему без критики поверили. Просто потому, что фамилия врача Вельде. А значит, католик или протестант. Но кто сказал, что он не был православным? Вот, например, тот же самый Шехтель принял православие – и был похоронен на Ваганьковском.

– Хочешь попробовать?

– А почему бы и нет? Старые кладбища не такие уж и большие, а склепов на них совсем немного. С ангелами, думаю, тем более мало. За один день можно заглянуть даже не на одно, а сразу на пару. Так что на поиски всего дней пять – десять уйдет.

– Ты знаешь, я тоже думал о том, что мы двигались только в том направлении, которое задавал Кузьмич. И ни разу нам в голову не приходила мысль, что он мог быть неправ. Но потом меня что-то кольнуло. Почему мы ищем ангелов только в больнице и на кладбище? Почему только здесь?

– А где они еще могут быть?

– Если рыцари есть на фасадах, почему бы и ангелам там не быть?

– Какая свежая и оригинальная мысль! Если память не изменяет, я ее уже высказала. За что меня заклеймили примитивисткой. Ты случайно не помнишь, кто это сделал?

– Ну прости. Ты же меня знаешь. Без подколов как без пряников.

– Ладно, принимается. Ну и как результат размышлений? Что-нибудь нашел?

– Представь себе, нет.

– Что, в Москве нет ни одного дома с ангелами?

– Почему же, есть.

– Ну и сколько их? Небось, сотни?

– Зюзя, ты не поверишь, очень мало!

– Как это? Я понимаю, рыцари. Это Средневековье. Но ангелы – декор в архитектуре очень распространенный.

– Тем не менее! И самое смешное, что рыцарей семь и зданий с ангелами тоже семь. И не подходит ни одно.

– Не верю.

– А придется. Я, конечно, не бегал по всей Москве, задрав голову, а просто пошуршал в интернете. Но логических заключений вполне достаточно. Вот смотри. Первый дом с ангелами – Большой театр. Они там на фронтоне. Ты бы полезла туда что-то прятать?

– Нет, конечно. Даже если бы захотела, кто мне позволит?

– Вот именно! А Вельде вроде не идиот, чтобы туда карабкаться, а потом предлагать даме сердца совершить тот же подвиг. Следующий объект – здание Центробанка. И там всегда был банк, еще со времен постройки в конце девятнадцатого века. И туда наш доктор не стал бы соваться. Согласна?

– Разумеется.

– Хорошо. Пошли дальше. Особняк Хлудова, он же особняк Пантелеева на Земляном Валу. До революции это был жилой дом, а потом какие-то управления, а затем гостиница. Дальше не помню. В любом случае, с этим домом тоже дохлый номер.

– Ладно. Еще есть?

– Есть. Церковь архангела Гавриила.

– Можешь не продолжать. И так все понятно. Я тоже думала про церковь, только в разрезе икон. В смысле, за ними можно что-то спрятать. Но потом представила, как это можно сделать незаметно, и отказалась от идеи.

– Молодец, голова варит! Я тоже этот вариант отбросил.

– Спасибо. Рассказывай дальше.

– Мне кажется, про ангелов на внутренней стороне купола главного здания Института Склифосовского рассказывать не стоит? Так же как и про слав на барабане купола Опекунского совета?

– Абсолютно.

– Ну, тогда это практически все. Остается только один дом. Причем он жилой. И всегда был жилым.

– Так это же прекрасно! – обрадовалась Кира. – Если есть в Москве только один такой дом, то доктор и его Ева точно должны были его знать.

– Сомневаюсь, что он говорил именно о нем.

– Почему?

– Потому что это дом Купеческого товарищества на Солянке.

– Пока не улавливаю мысль…

– Там ангелы располагаются на фронтоне под самой крышей. Это такие же славы, как и на часовне Эрлангеров, с венками, а под ними частные квартиры.

– Ну и что? – повторила Кира.

– Зюзя, не тупи. «За ангелом». А это на фронтоне. Как там можно что-то спрятать?

– Мда. Не вариант. Ну тогда эта версия отпадает.

Кира села на подоконник рядом с братом. Ощущение тупика накрыло как-то сразу обоих. Самойловой это чувство было хорошо знакомо и не единожды испытано. А вот для ее брата это было что-то новое. Еще никогда в жизни у него не возникало ощущения, что уперся рогом в стену. Всегда находились какие-то, пусть крошечные и неудобные, но лазейки. А здесь – глухая стена. И самое обидное, что из какой-то ерунды, из обрывочной и косвенной информации сложили почти целую картинку. Но один пазл где-то затерялся. А без него и радоваться нечему.

Опять перебирать все возможные варианты? Зачем? Кирилл не очень верил, что сестре что-то удастся найти на других кладбищах. И давить на все кирпичи – полнейшая глупость. Если и был какой-то секрет, то явно не такой примитивный. Это сейчас кирпич виден, а сто лет назад стены были оштукатурены. Значит, исследовать прочность кладки бессмысленно.

– Ну и что делать будем? – устало выдохнул он.

– На Ваганьковское поеду, потом на Новодевичье, – пожала плечами Кира.

– Съезди, конечно, для очистки совести. Но особо губы не раскатывай.

– Понимаю. Ну ладно, ты иди, раз замерз. А я еще побуду.

– Лучше с тобой останусь. Я как-то попривык, уже не знобит. Да и спокойно здесь, уходить не хочется.

– Ты тоже заметил?

– Ну конечно. Самое удивительное, что сидим на каком-то складе, вокруг мусор и сумрак. А мне хорошо. Может, просто устал?

– Не думаю. Мы что, пахали, чтобы устать? Нет, здесь другое. Место какое-то благостное. Даже не во всем здании, а именно в этой комнате.

– Ну не знаю. Тебе виднее, – ответил Самойлов и нахмурился.

– Ты чего закислячил? – с удивлением взглянула на него сестра. – Сам же сказал, что уходить не хочется. Я тебя не держу.

– Да, я не из-за этого.

– А из-за чего?

– Мне не нравится ситуация, в которой я чувствую себя тупицей. Мы ничего не нашли, и других идей у нас нет. И получится так, что мы поедем после этого к тебе, будем пить чай, ты опять достанешь какую-нибудь фантастическую дрянь…

– Ах, ты голодный?!

– Я не о том. А Кузьмич выдвинет очередную гениальную версию,