Йену самому пришлось начать:

— Я понимаю одно — ты заигрался в месть. Война давно закончена. Лес проиграл. Ты выжил. Ты можешь так много, но сосредоточился на ненужном никому. Надо жить дальше.

— Я не могу, эль.

— Надо…

Йен подошел к задней двери и открыл её. Он все же не мог отправить бывшего друга на виселицу. Просто не мог.

— Уходи. Как можно дальше от столицы. Просто уходи. Я знаю, так неправильно… Вернешься — я буду вынужден тебя арестовать.

Забияка сложил руки на груди:

— Если это твой приказ, то я выполню его — я не трону никогда Шейла и его потомков, но это неправильно. Кстати, я не уйду. Мое место тут.

— Тогда я буду вынужден арестовать тебя.

— Назови хоть одну причину. — Забияка так резко подался вперед, что Йен не выдержал и выхватил наручники:

— Ты обвиняешься в покушении на честь, свободу и жизнь Валентайна Шейла. Ты обвиняешься в одиннадцати убийствах, совершенных на Примроуз-сквер. Все, что ты скажешь, может использоваться против тебя в суде.

Йен защелкнул наручники на ошеломленном Забияке.

— Знаешь, эль… Ты крупно сел в лужу. С первым обвинением я согласен. С остальными — абсолютно нет.

— Ты… Я… — в Йене словно перегорело что-то. Слова закончились, дело Безумца закончилось, привычная жизнь Йена тоже закончилась, и что будет дальше, он думать не хотел. Надо, конечно, будет позаботиться о Рыцаре, но что будет потом после того, как он отвезет Забияку в Королевский суд, он не знал.

В этот момент во входную дверь отчаянно заколотили. Казалось, еще чуть-чуть и дверь просто вышибут.

Йен посмотрел на Забияку, тот приподнял закованные в наручники руки вверх:

— Иди, я-то никуда не денусь, а тебе тут еще жить. И кто такой настырный ломится? Ты случайно ничью жену не соблазнил, эль?

Йен, с сомнением оглядываясь на Забияку, пошел открывать дверь. Стоило ему отодвинуть в сторону засов, как дверь буквально отлетела в сторону, и разъяренный Шейл вошел в гостиную, которая моментально прогрелась.

— Где. Моя. Жена?!

Йен не стал напоминать, что его помощь не приняли. Йен не стал вспоминать угрозы Шейла. Йен не стал бередить раны лара о то, что тот обещал сам позаботиться об Аликс — тот был вне себя от волнения и опять стоял на пороге слива.

Он лишь указал рукой на весь дом:

— Её здесь нет, но можете проверить сами.

— Вы… — Валентайн все же попытался взять себя в руки. — Я прощу вас, если она будет здесь… Просто скажите, что она здесь.

Забияка оперся на дверной косяк:

— Её здесь нет. Не вы ли доказывали, что способны защитить свою женщину? Не вы ли под угрозой насилия… И не смотрите так дико — два лакея, сбрасывающие с лестницы — это насилие… Не приняли помощь Йена?

— Кх, — кашлянул Йен, пытаясь остановить Забияку, но тот, обещая не трогать Шейла, не обещал щадить его нервы.

— Не вы ли… Впрочем, — Забияка все же решил становиться, но не грозный взгляд Йена был тому причиной, а как раз сам Йен. — Вуд тоже был поразительно глуп тогда.

Вэл смерил тяжелым взглядом Забияку, останавливаясь на наручниках.

— Кто. Вы?

— Друг, — коротко ответил Йен.

А Забияка махнул руками:

— Как раз пробовали наручники — удержат Безумца или нет? Выяснилось, что нет. Кстати, я Аирн.

— Аир? — удивился Йен — он впервые слышал имя воздушника.

— АирН. — поправил друга Забияка. — Но это так, мелочи. И что будем делать — где искать лару Аликс?

— Вы, — специально выделил слово Йен, — делать ничего не будете, а я сейчас поеду в участок, дам объявление о похищении женщины и…

— Нет. — резко сказал Вэл. — Этого делать нельзя. Честь…

Йен посмотрел на него:

— Вы готовы рискнуть жизнью лары Аликс, лишь бы не подпустить к расследованию меня?

— Нет, — уже мягче сказал Шейл. — Не вас. Полицию. Нельзя привлекать полицию, иначе тут были бы констебли, а не я. Нельзя портить репутацию Аликс.

Забияка коротко сказал:

— То есть на жизнь все же плевать.

— Кажется, нам стоит пройти на кухню и поговорить в более удобных условиях, — кротко сказал Йен, подавая пример. Первым делом, пока Шейл ошеломленно осматривал кухню, он снял наручники с Забияки:

— Прости, был неправ.

— В первом обвинении — прав. И помни — я дал клятву. Я его не трону. А если кто-то тронет, то не я.

— Очень смешно, — пробурчал Йен, разглядывая, как Шейл уселся в его любимое кресло и пытается устроиться поудобнее. — Кстати, где Рыцарь?

— Не знаю — он должен был прикрывать тебя на Примроуз-сквер.

— На меня не напали, — сказал Йен, пытаясь понять — могли ли напасть на Рыцаря? Мелкие воздушники не представляли большой угрозы людям, хотя неприятностей могли нанести кучу. Он задумчиво пошел к буфету уже привычно за желудями для напитка.

Шейл не удержался от ремарки:

— Почему не смените район? На более благополучный.

Доставая желуди и кидая их в кофемолку, пока Забияка набирал в небольшую чашку воду и ставил на плиту, Йен ответил:

— Мне этот район по карману, и не стоит предлагать трудовой дом.

Шейл поднял на него глаза:

— Сжечь дотла. Вот что нужно сделать со всеми трудовыми домами. А еще лучше было бы инициаторов этой реформы по борьбе с нищетой отправить на недельку в трудовой дом — пожить и прочувствовать все на своей шкуре. Жаль, что они уже все шагнули в иной из миров.

Забияка фыркнул, забирая из кофемолки ящичек с желудевой мукой и кидая её в воду:

— Надо же, у вас двоих все же нашлось что-то общее — ненависть к трудовым домам. Или, точнее, к нищете.

Йен проигнорировал и внимательный взгляд Шейла, и насмешливый Забияки, он лишь поставил на стол две чайные пары и сказал:

— Лар Шейл, может, все же расскажете, что случилось? Мы сейчас в одном положении — ничего не знаем о Безумце и его планах, и оба хотим найти лару Аликс живой и невредимой.

Тот скривился, но все же понял, что отступать сейчас глупо:

— После вашего ухода, я поехал по делам, оставив Аликс в спальне под присмотром Верна. И не надо так смотреть — у Верна долг жизни передо мной. Он никогда ни за что не пойдет против меня. Он… Он честно верил, что я и есть Безумец…

— Дальше, — деликатно попросил Йен. Забияка разлил желудевый напиток, предлагая его Шейлу и Йену, тот качнул головой и прошептал: — это тебе. Пей.

— Меня не было дома около трех часов.