— Да, нашла. И мне надо проверить, безопасно ли она устроилась в своем новом прибежище. — Я позвонила на телефонную станцию, и многострадальные телефонисты ответили, что кто-то мне звонил и просил передать «да». Звонивший не назвал своего имени, но сказал, что я знаю, что это означает. Я сказала им, что они могут переключить звонки в мой офис на мой домашний номер. В лихорадочной суете последних дней я забыла попросить уборщицу Келли навести порядок у меня в офисе, но зато никто его не открывал. Я решила, что поеду туда завтра.

Попробовала я позвонить и Ральфу, но в офисе его не оказалось. Где он? Обедает? Уж не ревную ли я?

— Ну что ж, Лотти, кажется, все. Спасибо, что ты разрешила мне на несколько дней внести такую сумятицу в твою жизнь. Ты произвела очень сильное впечатление на Джилл. Она сказала мне, что, когда их служанка попробовала говорить с ней раздраженным тоном, она «вела себя как Лотти и не обращала на нее никакого внимания».

— Не думаю, чтобы это была очень удачная мысль — брать с меня пример. Очень милая девочка — удивительно, что она не заразилась этой предместной гордыней. — Она села на кушетку, наблюдая за моими сборами. — Что дальше? Ты уже можешь изобличить убийцу?

— Мне нужны веские доказательства, — сказала я. — Я знаю, кто именно отдал приказ об убийстве — его исполнителем скорее всего был парень по имени Тони Бронски, но это мог быть и любой другой из команды Смейссена. Но я пока еще не могу уличить того, кто отдал приказ. Зато я знаю, в чем заключались преступные махинации, и знаю, как они проводились. — Я застегнула «молнию» на своей полотняной сумке. — Но мне нужен рычаг, а может быть, клин. — Я говорила скорее сама с собой, чем с Лотти. — Клин, чтобы отщепить этого главного виновника от остальных. Если я выясню, что эти махинации не могли совершаться без его участия, тогда я, может быть, сумею заставить его играть в открытую.

Раздумывая над всем этим, я стояла, поставив одну ногу на кровать и рассеянно постукивая пальцами по чемодану.

— Если бы я была скульптором, — сказала Лотти, — я изваяла бы твою статую: ожившая Немезида. Я вижу по твоему лицу, что ты справишься. — Она поднялась на цыпочки и поцеловала меня. — Я выведу тебя на улицу, если кто-нибудь тебя подстрелит, я смогу быстро тебя подштопать, пока не пролилось слишком много крови.

Я рассмеялась:

— Лотти! Ты изумительна! Хорошо, прикрывай меня со спины.

Она довела меня до угла Семинари, но улица была пуста.

— Я думаю, что это заслуга сержанта Мак... — как его там? — сказала она. — Вероятно, он проезжает здесь время от времени. Но будь осторожна, Вик: хотя у тебя и нет матери, ты дочь моего духа. Я бы очень не хотела, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Лотти, это мелодрама, — запротестовала я. — Ради Бога, никогда не старей.

Она в чисто европейской манере пожала своими худыми плечами и ответила мне сардонической улыбкой, но, пока я шла по улице до своей машины, она наблюдала за мной настороженным взглядом.

Глава 17

Перестрелка на Элм-стрит

Ларри и его друг-плотник сделали из моей квартиры просто картинку. Дверь с резными цветами на панелях была настоящим шедевром. Плотник поставил два засова, которые действовали бесшумно и надежно. Уже много месяцев в моей квартире не было так чисто. Не осталось и следов учиненного погрома. Хотя Ларри убрал изодранный в клочья диван, он заполнил пустое место столом и стульями. На кухонном столе лежал оставленный им счет. Два рабочих, два дня, по 8 долларов в час, 256 долларов. Дверь, замки и их установка — 315 долларов. Новые запасы муки, сахара, бобов и специй; новые подушки для кровати — 97 долларов. Мне показалось, что сумма была вполне умеренная. Оставался, однако, вопрос: а кто оплатит мне эти издержки? Может, Джилл займет у своей матери, пока не войдет в полное владение своим трастовым фондом?

Я осмотрела шкатулку с драгоценностями. По счастливой случайности, вандалы не забрали несколько драгоценностей, оставленных мне матерью, но я подумала, что мне следует положить их в банковский сейф, не дожидаясь очередного вторжения. Ларри, видимо, выбросил осколки венецианского бокала. Мне следовало сказать, чтобы он их сохранил, но я думаю, что восстановить бокал было уже невозможно. Остальные семь гордо блистали во встроенном фарфоровом шкафчике, но я не могла смотреть на них без содрогания.

Я еще раз позвонила Ральфу. На этот раз он ответил мне после четвертого звонка.

— Ну что, мисс Марпл? — спросил он. — Я думал, что до завтрашнего дня ты будешь преследовать профессора Мориарти.

— Я нашла его раньше, чем ожидала. Мне удалось выяснить тайну, которая погубила Питера Тайера. Хотя он и не старался ее защищать. Помнишь тот бланк, который я тебе дала? Ты нашел соответствующее досье?

— Нет, я попросил разыскать недостающее досье, но оно так и не обнаружилось.

— Возможно, оно никогда и не обнаружится. А ты знаешь, кто такой Джозеф Гильчовски?

— Ты просто засыпала меня вопросами. Через двадцать минут я жду посетителя, Вик.

— Джозеф Гильчовски — старший вице-президент профсоюза Точильщиков. Вот уже двадцать три года, как он не работает на конвейере. Если бы ты навестил его, то обнаружил бы, что он так же здоров, как и ты. Ты даже можешь зайти к нему в штаб-квартиру Точильщиков, где он все еще работает и получает приличное жалованье, не нуждаясь в инвалидном пособии.

Последовала пауза.

— Ты хочешь мне сказать, что этот человек обманным путем получает пособие по инвалидности?

— Нет, — сказала я.

— Черт побери, Вик, если он здоров и получает страховое возмещение, стало быть, он обманщик?

— Нет, — повторила я. — Да, платежные бланки фиктивные, но не он получает по ним деньги.

— Кто же тогда?

— Твой босс.

— Да ты просто с ума сошла, Вик, — взорвался Ральф. — Я устал слушать всю эту дребедень. Он один из самых уважаемых членов высокоуважаемой компании в весьма уважаемом деле. Предположить только, что он может быть замешан...

— Я ничего не предполагаю, я знаю наверняка, — холодно сказала я. — Я знаю, что он и Эндрю Мак-Гро, президент профсоюза Точильщиков, создали денежный фонд, совместными распорядителями которого они являются, куда поступают деньги по оплате пособий на имя Гильчовски и по меньшей мере еще двадцати двух здоровых людей.

— И откуда ты знаешь все это? — спросил взбешенный Ральф.

— Во-первых, мне прочитали по телефону копию соответствующего соглашения. Во-вторых, я нашла