— Я не против, — согласился Турецкий, улыбаясь. — Но только после того, как все окончательно разрешится. Чтобы не сглазить.

— Скучный ты человек, дядь Сань! — грустно сказал Денис. — Нет, в прокуратуру я больше не ходок. Только по повестке. Никакой романтики! И даже не проси, чтобы я перешел к тебе работать. Это ж до пенсии смотреть тебе в рот. Мне ведь в жизни тебя не подсидеть. Хотя мечта такая была, чего греха таить.

…Утром Хубиев позвонил Шаравину в прокуратуру.

— Виктор Николаевич, извини, что разбудил. Спешу обрадовать, все получилось, как ты сказал. Оля и все остальные ребята на свободе. Ансар отдал их мне, когда мы окружили их на перевале…

— Рамзан Магомедович, дорогой… — охнул Ша-равин, отмахнувшись от приникшего ухом к трубке Дениса. — Крови хоть не было?

— Обошлось, слава Аллаху.

— Откуда вы звоните?

— Мы в Назрани, сейчас их покормим, снимем гостиницу, а потом будем доставать билеты и охранять, пока они не улетят в Москву.

— Никаких покушать! — заорал Денис, вырвав трубку у Шаравина. — Никаких гостиниц! Посадите их на тот же самолет. Ведь Олю ждут в Москве именно в это время как выкупленную из плена. Это очень важно, чтобы вся страна увидела реакцию заказчика ее похищения! Вы меня слышите? Это долго объяснять, но пусть они прилетят в Москву сегодня именно этим же рейсом!

…Ровно в одиннадцать тридцать Денис и Шаравин сидели у экрана телевизора, переключив его на программу РТВ.

Когда Ольга Замятина, которую вместе со съемочной группой встречали с цветами, заявила, что их не выкупили, а освободили те люди, у которых она и ее коллеги жили в гостях, камера на секунду, не больше, скользнула по застывшему лицу Григория Забельского, стоявшего с огромным букетом цветов. И Денис, торжествуя, успел разглядеть то, что хотел увидеть: полную растерянность, смешанную с ужасом. А когда Замятина, отвечая на вопросы, объявила, что привезла материалы о гибели солдата Сергея Капустина, он подумал: Забельский теперь точно поставит крест на прямом эфире. И Денису захотелось еще раз на него взглянуть. Но камеры больше не показывали своего хозяина.

…Потом они долго не могли дозвониться домой Турецкому. Все время было занято. Когда наконец созвонились, выяснилось: они одновременно звонили друг другу, чтобы обменяться впечатлениями о публичном фиаско могущественного Забельского.