– Нет, просто я интересуюсь историей моего города.

– Ну и что? Я тоже. Но где когда кого похоронили, мне не очень интересно.

– Потому что ты интересуешься только архитектурой, а мне интересно, кто здесь жил и что оставил после себя.

– Ладно, я все поняла. Надо ехать и искать склеп Вельде! – перевела разговор Кира.

– Не надо искать Вельде, – возразил Кузьмич.

– Почему?

– Потому, что тайник может быть не обязательно в склепе его предков. Если у них вообще был склеп. Надо искать склеп, часовню или мавзолей с ангелом.

– Интересно, там таких много?

– На могилах статуй ангелов много. А вот мавзолеев и склепов, не знаю. На память приходит только один – Эрлангера. У него на фасаде барельеф – два ангела держат венок. Если быть точным, то это даже не ангелы, а славы.

– А кто они такие?

– Ну, это ангелы, которые держат посмертный венок славы. Их поэтому так и называют – славами. По большому счету, классическими ангелами не являются.

– Крылья у них есть?

– Есть.

– Значит, нам подходит.

– Хорошо. Но ты все равно там еще поброди. Я с этой точки зрения на склепы не смотрел, мог что-то и пропустить. Там вообще-то очень интересно, тебе понравится.

– Что мне может понравиться на кладбище?

– А ты знаешь, что усыпальницу того же Эрлангера сделали по проекту Шехтеля. Как и усыпальницу Феррейна, и надгробие Жегиной. Ты же любишь работы этого архитектора, вот пойди и посмотри.

– Ты ничего не путаешь? Шехтель строил Ярославский вокзал, здание Московского Художественного театра, особняк Саввы Морозова. Ты хочешь сказать, что он же строил и склепы на кладбищах?

– Представь себе! Кстати, чтоб ты знала, он проектировал и мавзолей Ленина. Правда, его проект не был принят. Слишком он показался советской власти необычным – пирамида на Красной площади. А вот французы ничего, в восьмидесятых поставили пирамиду перед Лувром, не побоялись.

– Очень интересно. Только я не поняла, почему на разведку опять поеду я?

– Ну а кто еще? Ты же у нас самая глазастая. Возьмешь две гвоздички, сделаешь скорбное лицо и пойдешь бродить. Очень трогательно и органично. Кстати, если проголодаешься, к Оливье обязательно загляни.

– Зачем?

– Подхарчиться.

– В смысле?

– К нему на могилу часто рестораторы заглядывают попросить успеха в бизнесе. Оставляют миску салата и бокал шампанского.

– Очень смешно, – криво усмехнулась Кира.

– Так что, нам виварий уже не интересен? – решил уточнить Самойлов.

– Почему же? – вскинул брови Кузьмич. – Просто мы отрабатываем несколько версий параллельно. Зачем время терять? Пока киношники виварий разгребают, можно и на кладбище заглянуть.

Вернувшись домой, Кирилл тут же окинул жилище опытным взглядом. Валя косячила всегда и никогда не повторялась. Не считая ведер с тряпками посреди коридора, конечно. Можно было бы с ней вежливо попрощаться, когда она в очередной раз поднесет платочек к глазам. Например, забежать вперед и галантно распахнуть входную дверь. А потом еще горько вздохнуть и произнести трагически: «Как жаль, что мы с вами больше никогда не увидимся». Но тогда бы он сейчас сел на кухне и начал бы себя накручивать: что найдут в лаборатории, когда это случится, что после этого будет, придется ли брать адвоката или нет, только его подозревают или еще кого-то, найдут настоящего преступника или назначат крайнего, чтобы закрыть дело? А так можно побродить по квартире и поудивляться скрытому таланту этой странной женщины.

Вот, например, раньше ему никогда не приходилось искать вещи. Куда положил, оттуда и взял. А теперь же квест на каждом шагу. Если сахарница обнаружилась в холодильнике, то где искать кухонное полотенце и разделочную доску? Или почему Валя убрала в галошницу всю обувь, кроме одного кроссовка? Что с ним не так? Такие упражнения на познание альтернативной логики хорошо развивали воображение и отвлекали от тягостных мыслей.

На этот раз она засунула комком занавески за батарею. Видимо, так реализовалось Валино представление об уюте. Кирилл вытащил ткань и расправил. Весь низ был настолько мят, что казалось, на занавесках сначала полежали, а потом еще для верности дали пожевать собаке. По-хорошему, вызвать бы домработницу и заставить погладить. Но подпускать ее к утюгу Самойлов боялся. Мало ли что придет той в голову. Самому же в поздний час лезть снимать занавески и приводить их в порядок не хотелось. Он махнул рукой и пошел на кухню.

На столе его ждало письмо. Это было длинное послание, которое начиналось так: «Кирилл не думай что я какая-то крыса. Только когда ты меня отчитывал мне было очень обидно. У меня старший внук вернулся из армии и уже два года как женат. Я нормальная женщина и с первого раза все понимаю. А еще я пока убиралась, локоть поранила и лейкопластырь на правую руку мне пришлось покупать за свои деньги. И ноги у меня больные, и лекарства для обезболивания мне тоже пришлось покупать за свои деньги. А еще я благодарна тебе что ты когда уходишь сумку всегда с собой берешь чтобы ты не подставил меня с твоими деньгами. Я женщина нормальная и ты мне сразу понравился…»

Дальше Кирилл читать весь этот бред просто не мог. Какая крыса, какой внук из армии? Лейкопластырь, больные ноги, сумки с деньгами. Какой-то трэш. Хорошо еще, что обошлась без неологизмов и историзмов. Хоть все слова знакомы. Вникать в этот поток сознания просто не хотелось. Да еще презрение к запятым постоянно било по глазам. Ясно было одно, теперь все будет тихо и спокойно. Правда, скучно немного. И некому теперь будет задать вопрос в расчете на неожиданный ответ. А так хотелось бы узнать, как Валя восприняла бы фразу «за ангелом». Что первое пришло бы ей в голову?

Он вздохнул с легким сожалением, отложил листочек, исписанный с двух сторон убористым почерком, и задумался. Есть хотелось безумно. Самойлов искренне рассчитывал, что после культпохода занырнет в какую-нибудь уютную кафешку и отобедает. Но не срослось. Сестра, как всегда, всем нашла развлечение. И заняла собой, как воздух, не только все пространство, но и время. Консервированные дары природы на какое-то время притупили чувство голода, но действие их улетучилось, как только Самойлов добрался до дома.

Кирилл открыл холодильник и взглянул на полки. Там в мертвенном свете тосковали уже начинающие чернеть бананы, попка вареной колбасы, несколько банок шпрот. Хлеба не было. «Эх, – подумал с горечью молодой человек. – Может, имеет смысл жениться? Хоть еда в доме будет». Но потом вспоминал знакомых девушек, которые у него оставались ночевать. Они делились ровно