Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 130
позже написал ставшие бестселлером воспоминания о своей жизни в Саути, основал «Группу стражей Южного Бостона». Наркотики разрушили его семью, двое братьев умерли, подсев на дурь. «В этих кварталах – много боли, которую мы все игнорировали, – сказал он однажды. – Если рассматривать это сообщество как одного конкретного наркозависимого, то придется согласиться: мы уже находимся на стадии, когда наркоман признает существование у него проблемы».
Бывшие торчки, как Лео Ралл, стали настоящими солдатами на передовой новой войны с дурью. Когда Лео было восемнадцать, в середине 1980-х, он прочно сидел на «ангельской пыли» и кокаине, а уже спустя десять лет он говорил о себе как о «человеке, выполняющем миссию» по спасению жизней нового поколения подростков из своего квартала: регулярно он вылавливал тех, кто кололся прямо на улице, и доставлял их в специальные пункты помощи, а потом поддерживал их советами. Ралл работал в организации, существовавшей на средства федерального гранта и пытавшейся разорвать замкнутый круг бедности и наркотиков в самых неблагополучных кварталах Саути и Роксбери, по иронии судьбы оказавшихся теперь заодно, – куда подевалась враждебность прошлых лет! Во время конфликта из-за пресловутой автобусной развозки все в Саути были убеждены, что Роксбери насквозь пронизано проблемами, просто невозможными в их собственном районе, двадцать девять тысяч жителей которого считали его самым лучшим, благословенным местом для жизни.
Позднее, в 1990-х годах, в Бостоне планировалось открытие первого специализированного центра реабилитации для подростков-наркоманов. Внутри бывшего жилого корпуса для священников при церкви Святой Моники, рядом с магазином спиртного, принадлежавшим Балджеру, католическая благотворительная организация открыла Дом призрения, заведение с дюжиной кроватей для мальчиков в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, отправленных туда на поруки из суда Южного Бостона или центров реабилитации.
Даже если кто-то и верил, что чернокожие и школьная развозка были двумя главными силами-близнецами, убивавшими район, то еще одна (и, вероятно, важнейшая) проблема была местного происхождения. Саути страдал от рук Балджера. Такова была реальность, которую прекрасно понимали Бержерон, агенты УБН, сотрудники полиции и все местные барыги. Если ты хочешь снабжать Саути, рассказывал один из дилеров агенту УБН под прикрытием, то «или платишь Уайти Балджеру, или не барыжишь на районе, иначе ты труп».
Впрочем, в 1980-е годы старый район упрямо не хотел смотреть этой правде в лицо. Вместо этого обыватели предпочитали утверждать, что Уайти – их защитник. Более могущественный, чем любой из политиков, он умел контролировать и предупреждать любую опасность. Подобные рассуждения давали им внутреннее ощущение поддержки, ведь необходимость в защитнике оставалась крайне сильной после истории с развозкой, когда большая часть жителей не только Бостона, но и всей страны несправедливо считала Саути расистским, замшелым районом. Уайти редко можно было увидеть, но его присутствие даже физически ощущалось – и являлось для многих единственным источником утешения. Он мог послать цветы или дать денег на похороны семьям, потерявшим своих родственников из-за наркотиков или уличного насилия. У него была четкая, оправданная суровыми условиями жизненная позиция: находиться в тени. Во всех преступлениях его собственные руки оставались чистыми. «Наркотики и проституция могут быть образом жизни в других частях города, но их никогда не потерпят в Южном Бостоне», – заявлял Информационный центр Южного Бостона в одном из своих бюллетеней, несмотря на то что статистика преступлений была точно такой же, как и по всему городу. Саути тонул в наркотиках. С 1980 по 1990 год ежегодное количество арестов, связанных с наркотиками, в этом районе утроилось. Между 1985 и 1990 годами количество дел, связанных с наркотиками, в районном суде Южного Бостона удвоилось, а один из бостонских полицейских детективов утверждал, что в Саути больше кокса на единицу населения, чем где-либо еще в Бостоне. В конце концов, характерные особенности района – замкнутость и глубокое недоверие к чужакам – были только на руку Балджеру.
Но точно так же, как весь район официально был «в отказе», так и бостонское отделение ФБР не хотело знать правду о наркотиках, Балджере и его безвестных жертвах, таких как Патриция Мюррей. И по улицам Саути, и по коридорам Бюро ходила одна и та же уютная, «добродетельная» версия: Уайти ненавидит как наркотики, так и наркоторговцев – и предпринимает все возможные усилия, чтобы превратить Саути в зону, свободную от этой заразы.
Это было классическое столкновение реальности и мифа.
* * *
«Уайти Балджер против наркотиков» – таков был один из самых популярных мифов о криминальном боссе, который Балджер вместе с Джоном Коннолли состряпали, просто подменив понятия. Для «высокоморального» преступника деньги, заработанные на наркотиках, не имели отношения к самой наркоте. Он мог вымогать долю у дилеров, давать им в долг деньги, чтобы у них была возможность начать торговать, и требовать, чтобы они закупали товар только у тех поставщиков, которые работали с ним и Флемми. Он делал мир безопасным для наркоторговцев в обмен на часть их прибыли, но сам не барыжил кокаином и не собирал марихуану в мешки. Это различие и послужило основой для громкого мифа: Балджер не занимается наркотиками.
Это было довольно замысловатое логическое сальто, но у него был прецедент: отношение Балджера к алкоголю. Он выпивал только по случаю – бокал вина, ну максимум пару бокалов, и терпеть не мог видеть других людей пьяными. Даже на День святого Патрика Балджер впадал в ярость, видя, как люди начинают пьянствовать уже в полдень. Однажды он сказал, что «не доверяет никому, кто пьет». Он был уверен, что алкоголики «слабы и могут заложить его».
За два десятилетия, проведенных вместе, Балджер ударил Терезу Стэнли лишь однажды, после того как она задержалась в гостях, дегустируя вино в доме подруги. Если она выпивала пару коктейлей, он так выходил из себя, как будто была выпита дюжина. «Он готов был меня убить, если я позволяла себе пару бокалов вина», – вспоминала Тереза. И в то же самое время, когда он так ругал свою подружку за столь незначительные прегрешения, Балджер стал крупнейшим поставщиком алкогольных напитков в районе. Он с удовольствием подсчитывал выручку в магазине, который отобрал у Стивена и Джулии Рейксов, и однажды похвастался перед бостонским патрульным: «У нас самый посещаемый магазин спиртного в округе». Находились, конечно, и те, кто не был одурачен этим лицемерием. Растущее число наркоманов иронично контрастировало с плакатом, висевшим в одном из магазинов, подконтрольных Балджеру: «Скажи наркотикам нет!». Что же касается бывшего алкомагазина Рейксов, то его прозвали в народе «лавкой ирландского клана».
В конце концов, Флемми был схвачен за руку при попытке навязать эту фальшивую игру слов. Он заявил под присягой, что его нельзя преследовать за нелегальный бизнес на
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 130
