Он проследил мой путь от Пуго до Кастеля и был готов схватить меня, как добычу. Но сперва он хотел подразнить меня – дать мне понять, что он здесь, поиграть с моим страхом, – а уж потом выбрать момент и припереть меня к стенке, закончив эту игру на своих условиях. Иначе я бы победила. А этого он никак не мог допустить.

Конечно, он меня засек. Еще и пригляделся хорошенько, чтобы удостовериться. На мне были солнечные очки, но походку я не изменила. Я ничего не сделала для маскировки, не предприняла ни единой попытки слиться с местностью. Я пренебрегла защитой. И теперь придется расплачиваться.

Оставшись на мосту в одиночестве, я почувствовала себя совершенно беззащитной. Мне нужны люди вокруг, толпа, в которой можно затеряться. Надо вернуться на рынок, найти Роба и его машину и уехать отсюда. А что потом? Понятия не имею. Но среди людей я была бы в большей безопасности. По крайней мере, в моменте.

Я развернулась и быстро пошла обратно по противоположной стороне моста от того места, где я увидела Фила и Клер.

Я то и дело оборачивалась, чтобы убедиться, что меня никто не преследует, что Шон не вернулся.

В первый раз ничего я не увидела.

Во второй – тоже. Сейчас на мосту не было ни одной машины. Он совершенно опустел, и в жарком стоячем воздухе повисла жутковатая тишина.

Я продолжала идти, тяжело дыша. Мое лицо, грудь и руки покрылись испариной. Конец моста был уже близок – до него оставалось каких-то несколько ярдов.

И тут вдали, за моей спиной, взвизгнули шины.

Резко обернувшись, я увидела серый джип – он как раз выехал на мост, двигатель взревел. Автомобиль устремился ко мне, набирая скорость.

Тут я уже перестала оглядываться и просто побежала. Когда мост закончился, я пробежала еще несколько ярдов и свернула на тихую боковую улочку, по обеим сторонам которой тянулись ряды домов, вплотную подступая к тротуару. Я все бежала и бежала, мои шаги эхом отражались от стен. Взбежав вверх по улице, я пересекла дорогу и тут же нырнула влево, в узкий проход. На секунду остановившись, чтобы перевести дух, я прислонилась к стене. Моя грудь тяжело вздымалась. Подул легкий ветерок, но быстро стих. В конце проезда промелькнул небольшой грузовичок. Никакого джипа.

Едва придя в себя, я снова пустилась в путь – то бежала, то шла, пока не добралась до конца переулка. Он вывел меня на широкий зеленый проспект, застроенный муниципальными зданиями и кафе, расположившимися вдоль дороги с активным двусторонним движением. Вокруг гуляли люди, я увидела магазин телефонов, обувной и супермаркет. Легкие горели, как и икры. Теперь я просто быстро шла, вглядываясь в лица людей и посматривая на машины, и пыталась думать.

Замедлив шаг, я добралась до приземистого желтого здания железнодорожного вокзала. На привокзальной площади я увидела газетный киоск и встала позади него. Хлопнула дверь, и в воздух вспорхнула стайка голубей, бросившись врассыпную. Я прислонилась лбом к деревянному забору. Услышала лязг поезда, и во мне шевельнулся какой-то инстинкт. Но я не имела возможности купить билет: с собой у меня был только телефон и немного мелочи – сдача с завтрака. У меня не было кредитной карточки Ребекки. С собой у меня не было даже рюкзака. Я оставила его в комнате, вместе с одеждой, паспортом и деньгами. И с чувством собственного достоинства.

Я нарушила базовое правило – носи с собой все, что не можешь бросить в любую секунду. А я оставила все.

Несколько женщин вышли из здания вокзала и прошли мимо меня. Английские туристки – летние платья, сгоревшие плечи, сандалии, – взгляды устремлены в телефоны, на карты местности. Я пристроилась в конец их группы, не отставая от них ни на шаг. У самого рынка я ускорила шаг, обогнала их, сдавленно хватая ртом воздух, и нырнула в ближайший проход с шляпами, купальниками, корзинками, сыром и медом.

А потом в толпе покупателей промелькнула темно-синяя кепка. Покачиваясь и подпрыгивая, она приближалась ко мне. У меня скрутило живот, пульс участился. Я отошла в сторону, нырнула под навес, плотно увешанный льняными платьями, нервно выглядывая в щелочку между складками ткани.

Кепка проплыла мимо – она принадлежала ребенку, сидящему на плечах отца.

Я закрыла глаза и вздохнула. Затем, покинув укрытие, быстро дошла до прилавков с растениями – открытой площадки, уставленной цветочными горшками. За бело-розово-оранжевым морем стоял фургон, с которого торговали рыбой. Позади него росло дерево, окруженное выкрашенным в белый цвет низким ограждением. Я немного выждала, чтобы проверить, нет ли за мной «хвоста», а когда убедилась в этом, села, запрокинув голову и прислонившись затылком к стволу дерева. От моей груди исходил жар.

Время шло. Ближайший ко мне прилавок начал сворачиваться – грузный мужчина в футболке без рукавов со стуком загружал ведра в кузов грузовика. Звенели металлические стойки. Виски пульсировали. Кровь стучала в ушах. Было невероятно жарко. Я почувствовала, как саднит горло. Мне жутко хотелось пить.

Через какое-то время я встала и пошла к машине.

Роб стоял, привалившись к своему «Фиату», и, запрокинув голову, пытался выжать последние капли воды из бутылки.

– Лулу, – радостно поприветствовал он меня.

– Я опоздала. – Я откашлялась, прочищая горло. – Извини.

Он выпрямился.

– Девчонки пошли купить еды в дорогу, Фил и Ребекка с ними. Клер недавно уехала на такси. Так что… – он застенчиво улыбнулся, – похоже, остались только ты да я.

– Я хочу пить.

– Конечно. – Он перевернул свою бутылку, чтобы показать, что она пуста. – Прости.

В паре домов отсюда был небольшой продуктовый магазинчик. Я достала из холодильника бутылку «Эвиан», заплатив за нее найденной в карманах мелочью. В окно я видела Роба – он по-прежнему стоял возле машины, устремив взгляд вдаль. Когда я вышла из магазина, он повернул голову и не спускал с меня глаз, пока я шла к нему. Все мое тело замерло от напряжения. Казалось, я вот-вот взорвусь.

– Али! Али!

Я была лишь в нескольких футах от него, когда за моей спиной раздался предостерегающий возглас.

– Али! Али!

Я резко повернулась на звук всем телом – голова втянута в плечи, глаза широко распахнуты – и крикнула:

– Что?

Женщина за сорок,