— Да, Ирина Яковлевна. Он шутил.

Возвращаясь домой пешком по еще теплым от дневного солнца улицам, я спрашивала себя: «А чего, собственно, ты хотела?! Цветов, свиданий в парке под луной? Встреч у колонн драмтеатра — он в костюме и с букетом, ты в платье с нежными оборками…? Это картина из другого романа. Такие как Туполев, делают признания вскользь, на одной ноге, в свободную минуту».

Или я не умею правильно реагировать? И нет во мне женского кокетства? «Ах, ах, Назар Савельевич, вы сказали Антону, что меня „решительно, надо замуж брать“? Так вот — я согласна!!!»

Ульяна-Лида-Таня милая девушка, отлично готовит и будет чудесной женой. А куда таким как я деваться?! Куда нас-то девать?!

Завтра же запишусь на курсы кройки-шитья, обложусь кулинарными талмудами и свяжу для Туполева детские пинетки. Из вредности розового цвета!

Странная глупая ревность меня даже не смешила. Сарказм выдавливал ее по капле как рабство. Все к черту! И глиняного сенбернара из экологически чистой европейской глины об стену! Пусть ему теперь Ульяна сувениры возит! А от меня — только розовые пинетки!

Уеду к чертям собачьим! Или в Москву…

Но пока поймала лишь такси и поехала к Диане.

Умная и толстая она мне напророчила:

— Никуда ты от него не денешься, он прикормленных не отпускает. Выпей водки и успокойся. Уедет она… Влипла! А если уедешь, то будешь дурой, любовь, доводящая до ненависти приводит к клинике, а не в Москву.