Выяснилось, что у Дои имелись любовницы. Проверили каждую, но беглянку так и не нашли.

Значит, друзья и знакомые Дои не ошиблись – он завел новую подругу. Но как ее найти?

Следователи ломали головы. Поначалу решили, что раз таксист подобрал ее в Коэндзи-Иттёмэ, значит, возможно, она там живет. Затем, основываясь на показаниях свидетелей, составили примерный портрет и стали изучать квартиры, съемные комнаты и номера в том районе.

Вероятно, гостья жила за счет мужчин. Ведь женщина в кимоно, по словам горничной, была «уж не простушка» – да и глаз у горничной наверняка наметанный.

Кроме того, многие знакомые Дои подтвердили, что ему нравились гейши, официантки или хостес из баров. Поэтому решили, что женщина работала либо в баре, либо в отеле и снимала квартиру или комнату, как делают многие.

Но поиск в районах Сугинами (где находится Коэндзи-Иттёмэ) и Накано ничего не дал. Женщину, которая могла бы сесть в такси с Такэо Дои, не нашли.

Да и зачем ей понадобилось убивать Дои? Ведь она согласилась ехать на озеро Сагами – значит, он ей нравился. Горничная тоже рассказала, что каждый раз, когда ее вызывали в комнату, гости вели себя расслабленно. Более того, и на улицу с Дои женщина тоже пошла с радостью.

Так что версия о том, что он требовал от нее близости, а она не хотела и поэтому убила его, казалась совершенно неправдоподобной.

Кроме того, Такэо Дои планировал остаться с ней на ночь. Когда горничная спросила, будут ли они ночевать, он не дал окончательного ответа – видимо, смотрел на реакцию женщины.

Теперь отношения между ними представлялись вполне ясными. Дои завел новую любовницу, но близости между ними еще не было. Поэтому Дои наверняка и решил позвать ее провести ночь на озере, чтобы окончательно уладить вопрос.

Получается, их знакомство было недолгим. Поэтому в штабе решили проверить все бары, кабаре и рестораны, куда ходил Дои. Но и там ничего не обнаружили.

– Весьма странно, – удивлялся начальник штаба. – Мы и мотива убийства не понимаем.

Но появилась еще одна версия – ненависть.

Ее высказал помощник инспектора первого сыскного отдела Киити Михара, откомандированный из токийского департамента полиции. Хотя преступление случилось в Канагаве, жертва была из Токио, поэтому расследование вели департаменты обеих префектур.

– Вряд ли это обычное убийство. Женщина не может задушить мужчину. Допустим, они решили вступить в близость прямо там, они находились рядом, и она трижды намотала веревку ему на шею. Он бы все равно разозлился и стал сопротивляться, да так, что она бы точно его не удержала. – Такую мысль Михара высказал на собрании.

– Значит, у нее был сообщник?

– Полагаю, что да. Вероятно, дело как раз в страсти. Такэо Дои собирался обольстить женщину. Однако у нее был любовник, который выследил их и знал, что они поедут на озеро. Поэтому, когда они вышли на прогулку, он вполне мог атаковать их прямо на месте.

Все решили, что версия рациональная. Однако возникли сомнения:

– А зачем тогда было его убивать? Ведь Дои еще не овладел ею. Есть множество других вариантов мести. Лишать его жизни только из-за этого – как-то неправдоподобно.

Сомнения тоже казались вполне обоснованными. Часто, впрочем, бывает так, что преступник в такой ситуации теряет контроль и убивает жертву в припадке эмоционального возбуждения. Поэтому версия Киити Михары сделалась основной.

В штабе решили, что женщина вряд ли могла убить Дои. В качестве мотива преступления вместо страсти стали рассматривать ненависть.

Основания тоже имелись: ведь у Такэо Дои, как издателя профессиональной газеты, были недоброжелатели. Поэтому начали выяснять круг его знакомых и контактов.

Профессиональных транспортных газет было всего четыре. Одна возникла еще до войны, остальные – после. Газета Дои, «Коцу Бунка Дзёхо», появилась пять лет назад и была третьей по старшинству.

Многие говорили, что у нее сложилась репутация беспристрастного и честного издания. В отличие от остальных издателей профессиональных газет, которые требуют от компаний взносы под видом подписки, Дои вел дела мягче. Он управлял газетой спокойно и расчетливо. Поэтому скандалов, связанных с «Коцу Бунка Дзёхо», не возникало. А значит, никто с ним и не враждовал.

2

Церемония прощания с Такэо Дои прошла двенадцатого февраля в храме недалеко от его дома.

Пришли многие. Главный зал храма был чуть ли не завален букетами и венками. Многие – от транспортных компаний, которые занимались арендой автомобилей и служб такси. Всего таких в Токио около трехсот, и хотя цветы посылали только самые крупные, все равно отправителей набралось около трех десятков. Были венки от начальника, заместителя и глав департамента Бюро наземного транспорта, связанных с газетой Дои, а также работников компаний – производителей автозапчастей, краски и бензина.

Всего на похоронах собрались сто двадцать – сто тридцать человек. В небольшом храме такого еще не бывало.

Впрочем, среди них находились и пятеро сыщиков из штаба расследования. Они смиренно перебирали четки и внимательно наблюдали за гостями, не только в главном зале, но и по всему храму. Ведь нередко убийцы посещают похороны жертв.

Пока, впрочем, никто не знал, кто преступник. Мотив оставался не до конца ясен. Штаб пребывал в затруднении.

Сыщики выискивали подозрительных лиц и прислушивались к разговорам, пытаясь понять мотив убийства на озере Сагами.

Похороны прошли без происшествий. Последний гость зажег ладан, и все стали расходиться.

Оплачивали похороны пятидесятидвухлетний Окума Тацукити, директор «Тэйто Коцу Симбун», и Савара Фукутаро, директор «Тюо Дзидося Дзёхо». Несмотря на важные должности, подчиненных у них почти и не имелось – газеты были небольшими. Газета Окумы как раз возникла еще до войны.

Сыщики из штаба расспросили обоих о Такэо Дои. Оба на все лады расхваливали его – будучи знакомыми с усопшим еще при жизни, вероятно, так они проявляли вежливость, однако сыщикам требовалось совсем не это.

– Мы хотим поскорее найти убийцу. Вам, может быть, жаль покойного, но говорите всю правду, пусть даже и неприятную, чтобы дух Дои был отомщен.

И все же подробностей вытащить не удалось. Либо оба директора крепко хранили секреты, либо же, напротив, им было нечего сказать.

– Дои-кун был тот еще бабник, но серьезных отношений не заводил. Не думаю, что в деле замешана женщина, – сказал Окума.

– Вряд ли его убили из-за этого. Дои-кун – наш коллега и газетой управлял благоразумно. Относились к нему ровно, ярых врагов у него не было, – добавил Савара.

Все же