Может, не такой уж он невезучий. Может, ни один человек не в силах точно сказать, что́ он собой представляет в реальности. Может, каждый укрывается причудливой изменчивой мантией субатомных частиц под названием «я», пытаясь собрать пазл из тела, мозга, сердца и души. Пытаясь превратить иллюзию в реальность.

Доминик влез в черную рубашку – еще один привет от посольства, – спрятав под ней покрывающие спину татуировки и шрамы. Самую большую татуировку, группу японских символов, он набил, получив первый черный пояс. Остальные главным образом были призваны отвлечь внимание от шрамов, в том числе боевых, но в основном – следов разнообразных предметов, при помощи которых его отец утолял садистскую страсть к домашнему насилию. К счастью, папашу волновало общественное мнение, и поэтому, за исключением отдельных сигаретных ожогов на руках и ногах, шрамы Грея локализовались на спине.

Пара черных ботинок, блокнот, инструкции – и он готов. Хотя порой ситуация требовала огнестрельного оружия, Грей не чувствовал необходимость повсюду таскать с собой пистолет – такую одержимость он наблюдал у многих бывших спецназовцев.

Может, дело в том, что он сам был оружием.

Перехватив кофе с бейглом, к восьми он был уже в поезде на Нью-Джерси, удивляясь легкой улыбке, впервые за долгое время появившейся у него на лице. Сию секунду его личность была расположена работать с Виктором. И помогать тем, кто в этом нуждается. Помощь попавшим в беду помогала ему примириться с собой и хорошо себя чувствовать, так что он собирался и дальше двигаться тем же курсом.

Грей провел пальцем по удостоверению службы дипломатической безопасности. Частные расследования были для него внове, и он ждал появления хитроумных планов, без которых, по его представлению, частным детективам никак не обойтись.

Выдавать себя за федерального агента – серьезное преступление, но Грей сотни раз проводил рутинные проверки безопасности того или иного района перед визитом туда высокопоставленного лица. Он умел вести беседы. А если кто-то попытается получше присмотреться к удостоверению из Боготы – что ж, оно немножко подправлено. Кроме того, контактная информация агентов дипломатической безопасности не валяется в свободном доступе в Сети. Если начнутся какие-то нестыковки, он просто уйдет, пригрозив вернуться с разъяренным начальником и федеральным ордером, но, разумеется, не вернется.

Грей обладал собственным моральным кодексом, который, по его мнению, был отчасти врожденным, отчасти выработанным на положительном примере матери и отрицательном – отца и отчасти усвоенным уже после того, как сам Доминик ушел из дома. В те годы, чтобы выживать на улице, Грей участвовал в подпольных боях, которые устраивали по темным закоулкам японских городов. Иногда заработанного хватало на гостиницу или дешевое съемное жилье, иногда – нет.

Бездомная жизнь выработала в Грее яростный инстинкт выживания и, к его собственному изумлению, столь же яростный дух. Он поклялся себе, что даже в самые тяжелые минуты никогда не будет красть и совершать бесчестные поступки. Когда у человека не остается ничего, кроме принципов, эти принципы становятся его миром. Потерять их значило бы потерять себя.

А потому Грей решил отложить утомительное исследование биомедицинской геронтологии и корпоративной жадности, чтобы навестить одного из игроков, оценить атмосферу и меры безопасности. Помешать варево в котле и посмотреть, что всплывет на поверхность.

* * *

Грей вышел из поезда через несколько остановок в Нью-Джерси, где-то между темными пятнами фабрик и буколической глубинкой. Ветер забирался под пальто, и, чтобы согреться, Доминик бодро зашагал к «Лабораториям БиоГорден». Идти нужно было с милю.

Он продвигался через бесплодные земли деловых пригородов, призванных сделать поиск бюджетных офисных помещений не таким болезненным мероприятием. Грей чувствовал себя потерянным, словно бы влекомым течением среди белых зданий длиной в целый квартал, акров идеальной травы и живых изгородей, гигантских вывесок над входами в бизнес-центры, которые засасывали людей, чтобы выплюнуть десять часов спустя.

На полпути к месту назначения Грей услышал вдалеке крещендо человеческих криков. Он дважды сменил направление, и крики стали громче. Стоило ему свернуть в последний раз, и безмятежное спокойствие офисных пространств испарилось. Взору предстала толпа, собравшаяся на подъездной дорожке и раскинувшейся по обе стороны от нее лужайке. Люди устроили пикет перед десятифутовой стеной в конце дороги. Стена тянулась в обе стороны на сотню ярдов, а затем сворачивала. Толпа блокировала ворота, в которые упиралась подъездная дорога.

Грей снова сверился с картой. Похоже, он нашел нужную биотехнологическую компанию.

Недовольная толпа состояла из нескольких сотен людей, которые кричали и вскидывали руки. Грей увидел, как кто-то швырнул через ворота бутылку, и прочел несколько поднятых над головами плакатов, нацарапанных сердитыми красными буквами: «Богу не угоден БиоГорден!», «Хватит плодить монстров!».

Женщина, сидевшая у кого-то на плечах, размахивала плакатом «Уничтожить минотавра!».

Грей, скрестив руки, с насмешливым выражением лица остановился на задах толпы. По крайней мере, никто не усомнится в том, что здешняя безопасность нуждается в проверке. Он читал, что фирма «БиоГорден» недавно анонсировала создание эмбриона путем помещения человеческого ДНК в коровью яйцеклетку, и решил, что слово «минотавр» говорит само за себя.

Он свернул за угол и понял, что не помешало бы подкрепление, поскольку стоявшая тут толпа оказалась даже больше, а вдоль нее выстроилась фаланга копов. Полицейские оцепили протестующих с двух сторон широкой дороги, а за воротами Грей заметил серебристый всполох.

Он направился прямиком к ближайшему копу, пузатому гиганту. Тот вскинул руку в его сторону, но Грей уже размахивал своим удостоверением.

– Служба дипломатической безопасности. Мне нужно пройти.

Полицейский посмотрел на удостоверение. Там значилось имя Майк Худ.

– В чем дело?

– На неделе в эту лабораторию приедут с проверкой серьезные люди, – заявил Грей.

– Что за люди?

Грей улыбнулся, не разжимая губ.

Полицейский крякнул, пожал плечами и сделал знак проходить. Потом что-то коротко бросил бледному мощному типу в форме охранника, и тот открыл ворота. К их створке жалась женщина в деловом костюме, требуя впустить и ее тоже. У ног Грея разбилась бутылка, и он прыгнул вперед. Почему толпа так безумствует?

Вслед за охранником он пошел по ухоженной дорожке к серебристому зданию в форме стручка. Охранник сунул в слот ключ-карту, и двери скользнули в разные стороны.

А потом со свистом закрылись за спиной Грея.

4

Номти выслушал инструкции Аль-Мири, а потом снял объемистый костюмный пиджак со своего абсурдного короткого торса: плечи с дверной проем шириной, грудь толщиной в два шлакоблока и нарост на спине – его грязная тайна, которая постоянно бросалась в глаза и определяла всю жизнь.

Горбун открыл дверь третьей спальни люкса и