Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 78
может сработать. По моим прикидкам шансы на успех были, разумеется, не сто процентов и даже не один к двум. Но они были. Потому что такой дерзкий, циничный и грубый план действительно мог сработать. Никакого изящества, тонкости и креативности. Наоборот. Мне бы в команду их креативщика. Я бы заплатил самым дорогим психиатрам за его коррекцию и лечение от социофобии и поручил ему кампанию по продвижению «Максима». С такой фантазией он обязательно нашел бы интересные маркетинговые каналы.
Мы приземляемся в Ле Бурже. Я много раз бывал тут во время проведения знаменитых авиасалонов, а вот в качестве пассажира впервые.
Никаких пограничников или таможенников и никаких трапов или автобусов для пассажиров. Самолет подруливает к низкому металлическому ангару и разворачивается хвостом к огромным, распахнутым воротам. Мы с Пателем и серым слугой выходим по приставному трапу и тут же к ангару подъезжает большой черный Range Rover с наглухо тонированными стеклами. Тем временем тягач вталкивает самолет в ангар.
Через двадцать пять минут мы выходим на площади Северного вокзала. Светлое каменное здание, фасад в форме триумфальной арки, литые чугунные конструкции поддерживают стеклянную крышу. Скульптуры на фасаде символизируют города, в которые можно отсюда попасть. На мой взгляд, это самый красивый железнодорожный вокзал, как сам по себе, так и как часть архитектурного ансамбля прилегающего района. Я невольно задираю голову и смотрю на фасад, но Патель, достаточно грубо, окликает меня и мы проходим внутрь.
Серый слуга передает мне глянцевый билет, напоминающий аэрофлотовский посадочный талон. На ходу смотрю в него. Отлично, «Бизнесс-премьер», высший класс обслуживания. «Гринго» заботится о своих сотрудниках.
По нижнему краю билета идет полоса со словами: «Вы можете брать жидкость на борт Евростар, без ограничений, вы можете взять на борт все свои туалетные принадлежности и даже бутылочку шампанского!». Как изысканно железнодорожники шутят над своими конкурентами, авиалиниями.
Мы поднимаемся по ступенькам и, через ворота со сканером билетов, проходим в зону «Евростар». У Пателя и серого слуги почему-то синие паспорта с орлом. С таким американским вездеходом их практически не досматривают, хотя и мой российский бордовый паспорт так же не вызывает особого интереса ни у французов, ни у англичан. Багажа у нас нет, лишь у Сингха в руках небольшая дорожная сумка, скорее напоминающая по объему деловой портфель, поэтому уже через семь минут после входа в вокзал мы вызываем лифт и едем на этаж с бизнес залами ожидания.
Следующие четверть часа я сижу у высокой стойки возле внутреннего окна, пью не самый вкусный, но все же приемлемый кофе из высокой белой чашки и смотрю на приходящие и уходящие поезда. Возле моей кофейной чашки уже стоит три пустых пятидесятиграммовых бутылочки Шартреза, лишь на донышках виднеются болотно-зеленые капельки. Последнюю из прихваченных бутылочек я выливаю в остатки кофе. Двенадцать пятьдесят, очень редко в это время я уже обладаю тем количеством алкоголя, которое сейчас находится во мне. Но я абсолютно, кристально, до безобразия трезв. Алкоголь, сахар и вода, содержащиеся во всех тех напитках, которые я сегодня выпил, моментально, со сверхзвуковой скоростью расщепляются в моем организме на элементарные составляющие. Я очень хорошо представляю, что долго мой организм в таком мобилизованном состоянии не проведет, напряжение выхлестнется наружу в виде ора, или какой-нибудь экземой или пошлой перхотью. Но это потом. А сейчас я, словно солдат во время боя, не способный заболеть на лютом морозе, не способный опьянеть от алкоголя…
Я предполагаю, хоть и не до конца, механику предстоящего дня. И я не вижу вариантов что-то сделать с теми инструментами, которые у меня есть. Как бы я не использовал свой мозг, свой опыт и свою фантазию, без телефона и денег я ничего сделать не смогу. Я знаю, что я смогу исправить свои действия. Но исправлять всегда хуже, чем сразу сделать как надо. Поэтому до физической боли в висках я думаю. Смотрю на поезда, пью дешевый туристический Шартрез и думаю. Как мне ограбить Тауэр так, чтобы потом не пришлось исправлять.
Через три минуты объявляют посадку, мы спускаемся на платформу, и еще через пятнадцать минут наш «Евростар» отправляется с Северного вокзала Парижа в Лондон.
Серый слуга куда-то подевался, я и Патель вдвоем входим в поезд. В нашем вагоне, помимо нас, лишь еще дюжина человек. Во всяком случае все места в радиусе четырех рядов кресел вокруг нас свободны, поэтому мы говорим хоть и чуть приглушенно, но совершенно не опасаясь того, что нас подслушают. Мы заняли ячейку для четверых, со столом. Милая девушка-стюардесса принесла нам маленькие бокальчики с шампанским и крошечные, двухсот пятидесяти граммовые тетрапаковские коробочки воды Radnor. Мы быстро пробежали предложенное меню и выбрали блюда. Как только стюардесса отошла от наших кресел, Патель выложил на треугольный в сечении стол какой-то дешевый кнопочный телефон, пластиковые спортивные часы и монетки, столбик из нескольких, будто бы обкусанных, фунтовых и такой же столбик нормальных, круглых двухфунтовых монет. Очень низенькие столбики. Очень, очень плохо. Для моего плана мне бы очень пригодился телефон с интернетом, чтобы заказать «Убер». Либо побольше налички. С этой жалкой десяткой я рискую действительно войти в историю, не как спаситель регалий королевы, а как их похититель.
Тем временем Патель ставит на стол вынутую из портфеля прозрачную пластиковую бутылку и объясняет мне ее назначение. Я лишь в очередной раз поражаюсь креативности того, кто разработал эту операцию. С такой фантазией им ядерная бомба не нужна, они могут и без нее мир захватить.
Итак, через два с четвертью часа я буду в Лондоне, на станции Сент-Панкрас. Оттуда, если мы поедем на машине, через час мы будем в Тауэре. Если воспользуемся подземкой, или, как лондонцы называют свое метро – «трубой», то у Тауэра мы будем через тридцать минут. В любом случае, в семнадцать ноль ноль я стану участником ограбления. И по тем вводным, которые есть у меня на сейчас, я действительно вынесу из Тауэра и передам «Гринго» сакральный символ королевской власти. Пока что я не вижу варианта сделать иначе.
Глава 25
Дорогу обычно кладут по земле. Исходя из ландшафта и местности, геодезисты прокладывают наилучший маршрут, как будущая дорога будет лежать на поверхности. Если дорогу кладут две компании, идущие навстречу друг другу, то это сокращает время ровно вдвое. И тут есть всего два измерения, геодезист может рекомендовать проложить дорожное полотно левее или правее. Чуть вправо или чуть влево. Если на пути гора, то этот
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 78
