Как не хотелось думать, что придется делать с этими отморозками. Свидетелей, что их забрали — целый вагон и маленькая тележка. Все видели лица и машины. При неблагоприятном раскладе, вся информация уже завтра стечется в органы внутренних дел. А буквально через неделю будет в Самаре. Черт, еще фуфел с горкома. Наверное, сильно расстроится, что Петя жив. С ним тоже решать надо, иначе будет команда киллеров номер два.

И так по всем фронтам, где не возьмись что-то поправлять, оказывается ниточка идет дальше и дальше, а где она закончится и к кому приведет — совсем не понятно. Сейчас мне кажется, что просто все снести и построить заново проще, чем исправить.

На войне хоть знаешь кто противник. Есть понятие стороны. Вот там враг, а тут друг. Все четко и ясно. В моей ситуации вообще ничего не ясно. У меня нет ни власти, ни кураторов, которые могут прикрыть, ни капитального плана, как и что делать.

На данный момент самое крупное ОПГ в Тольятти. С напарниковскими человек 50–60 будет. Да и скорее всего каждый день будет увеличиваться. Как-то планировать структуру надо. Делать по-армейски или как? На службе все было проще. До тебя штатку довели, что в отделе 7 человек, но всегда будет 2 некомплект. И справляйся как хочешь. А тут людей много, только рулить ими некому.

Под эти мысли мы доехали до лагеря. Как не хотелось выходить с машины. Казалось, что сейчас открою глаза и я в своем времени. Есть интернет, мобильный телефон. Магазины которые работают круглосуточно, но водку после 11 вечера продают из под полы. Даже со своей долбанутой службой я был уверен, что завтра для меня настанет. В этом времени я не знаю будет ли вообще сегодня.

— Куда эту падаль? — вопрос вырвал меня из обсасывания в очередной раз ситуации, в которую я попал.

— Давай в дальний барак. Каждого в отдельную комнатушку и спеленать как младенцев. Чтоб пошевелится не могли.

— А если в толчок кто захочет? — задал Дым логичный вопрос.

— Под себя пусть ходят. Смотреть чтоб только не облевались и не сдохли от асфиксии. Они мне пока живыми нужны. А убрать после них барак — найдем кем. И вообще скоро все эти долбанные сараи снесут и нормальные дома построим.

Проверив, как наркотов разместили в отдельных квартирах с удобствами и спеленали по рукам и ногам, я вышел на воздух. Пацаны что-то варганили из съестного. Сев за общий стол, я накидал в тарелку еды. Ел на автомате, не ощущая вкуса пищи. Мысль, как найти Комисарова, не давала насладиться обедом. Казалось, что я ложку ко рту несу, а снайпер смотрит через прицел на мой лоб. Паранойя в чистом виде.

Перекусив, мы с Саней и Дымом порулили в больничку к Артему. На самом деле на нем очень много завязано и выход из строя казначея может принести очень много проблем. Никто кроме него не знает какие поступления должны идти, где хранятся деньги и сколько мы кому должны. Надеюсь операцию ему сделали и он уже в реанимации. По любому, после выписки, пусть себе ищет помощника. Переводить весь денежный оборот как-то надо на полулегальные рельсы. А то везде наличкой и наличкой. Прошлый век какой-то.

Запах в больницах не федерального значения, наверное, никогда не поменяется. Пахло какими-то мазями, таблетками еще не известно, чем. С непривычки запах ударил в нос, что я стал чихать как чахоточный. Казалось, что легкие сейчас выпрыгнут. Точно раз 6 или 7 чихнув, я успокоился.

— Аллергия на запах медицинских препаратов. Меня в детстве даже лечить не могли лекарствами. Врачи подорожник давали или бабки травки заваривали — стебанул я братву.

Мои слова восприняв полностью всерьез, пацаны пожалели меня взглядом. Как оказывается, совсем тухло у меня с чувством юмора в этом времени. Не объяснишь же им, что в 2020 году найти подорожник сложнее, чем килограмм золота купить, если конечно бабки есть.

Спросив на регистратуре, где находится реанимация и вежливо попросив три врачебных халата, мы поднялись на четвертый этаж. Медперсонала на этаже не было, как и охраны из сотрудников милиции. Рано я поставил положительную оценку руководству уголовного розыска. Скорее всего, никто даже не удосужился подумать об этом. А я просто получается понадеялся на регламент, при выполнении заказных преступлений, а тут его даже хер разрабатывали. Время не то. Очередной про@б, благодаря которому Артема могли просто тут добить, если охота была на него.

Наконец-то появилась дежурная по отделению. Пожилая медсестра, плотного телосложения. Было видно, что ей глубоко за 50 и у нее нет никаких авторитетов. Дети, выжившие в горниле войны класть хотели на всех блатных и полукрутых. Для них советская власть была неизменным поводырём.

— Добрый день, гражданка. Мы с милиции. Вы не подскажите, где найти лечащего врача раненого с перестрелки? Нам надо уточнить у него некоторые вопросы, по запросу следователя в связи с возбуждением уголовного дела.

В 1991 году, для граждан СССР, слово милиция еще что-то значило. Я рассчитывал на то, что мой официальный тон и белый халат не дадут медсестре заподозрить в нас ряженых. Мои подельники переглянулись, но задумчиво промолчали. Саша однозначно начинает подозревать что-то. Он прекрасно знает, что я не служил в армии, а тут знание армии и все мое поведение вызывает вопросы. Как в анекдоте:

Штирлиц в буденовке, в шароварах с лампасами, с шашкой наголо, шел по коридорам управления РСХА, волоча за собой деревянную кобуру с маузером. Никогда полковник Исаев еще не был так близок к провалу.

— Как где? Естественно в ординаторской. А вы, что касатики тут первый раз? Что-то я вас и не видела ни разу, а работаю тут уж почти 30 лет и память у меня на лица хорошие.

Вот и понт. Приплыли называется, сейчас эта бабуся вычислит нас моментом и сдаст как стеклотару, даже не поинтересовавшись, по чем килограмм боя берут.

— Всеволодович, вот к тебе из милиции прислали. Насчет подстреленного с 5 палаты. Вопросы какие-то задать тебя хотят.

Я мысленно сказал спасибо всем Богам и провидению, которое помогло разрулить ситуацию. На ровном месте, в течении двух минут так попалиться. Ладно, с братвой, еще можно отбрехаться, что детективы читал и фильмы про милицию смотрел. А вот