– Вот, – подытожила Аня. – Хорошо, что вчера не уехали.

– Работайте, – сухо сказал Григорий.

Глава 17

Они сидели около дома, в котором Кира уже была. Сквозь забор голубизной и брызгами сверкал бассейн. Выходить из машины с кондиционированным воздухом не хотелось.

– У маньяков не может случаться обострение к концу лета? Тогда расследование придется на осень. Очень приятное время года, чтобы опрашивать свидетелей, – хихикнула Аня.

Кира засмеялась. Аня продолжила:

– Ты видела фотографии с места убийства Олеси?

Кира кивнула. Ей тоже вылезать не хотелось.

– Следователь, который вел это дело здесь, в Адлере, предположил ограбление. Вещи в квартире были перевернуты. Преступник явно что-то искал. В квартире было мало ее вещей, к тому времени она уже почти съехала с той квартиры. Поэтому и решили, что она опрометчиво пустила в квартиру незнакомца. Кто-то свой уже знал бы, что там искать нечего.

– Да, на фото выпотрошенная сумка, а в квартире и вещей-то нет. Но что-то он искал. – Кира, улыбаясь, смотрела на Аню. Она уже поняла ход ее мыслей.

– Он искал рецепт, – хором произнесли они.

– И не нашел, – подытожила майор МВД. – Даже если они купили ему это лекарство, когда выписали рецепт, тот почему-то остался у Олеси. Может, случайно. И ему снова нужен был рецепт.

– Поэтому вторая жертва врач?

Кира кивнула и предположила:

– Возможно, одна из причин. Наталья как врач могла выписать ему новый рецепт. Но тоже… Удивительное бесстрашие. Фельдман принесла ему рецепт на психотропное средство, и ее не испугало, что он имеет такие сложности с психикой?

– Люди часто не понимают и думать не хотят об этом. Ну успокоительные, ну депрессия. Сейчас у всех депрессия и все пьют афобазол какой-нибудь.

Кира засмеялась.

– Пошли посмотрим, что за афобазол ему выписали.

Девушки пошли к дому.

– Видимо, рецепт у Натальи он все-таки нашел, у Маргариты он уже ничего не искал. Только лекарство, и, похоже, оно ему не помогло, ничего он не смог вылечить. Продолжил убивать, – нахмурилась Аня.

– Продолжил убивать он, потому что у него есть цель. Его убийства что-то означают, – вздохнула Кира. – Психи очень редко бывают невменяемые. Решение убивать они принимают осознанно, это их выбор. А таблетками он купировал неприятные ощущения, может, до убийства, может, после. Скорее всего, ощущения, вообще не связанные с убийством.

Кира еще раз вздохнула:

– Пошли. Попробуем предположить, чем он болеет.

Рецепт, выписанный Рябцевой Марией Андреевной, они заполучили без проблем. В доме хозяйничали домработница и гувернантка. Бабушка, по всей видимости, пребывала на йоге, против чего Кира ничуть не возражала. Встречаться с представительницей рода Иловайских не хотелось. Впечатления они друг о друге сохранили не самые приятные.

Их спокойно и без расспросов проводили в бывшую комнату Олеси, Кира забрала папку.

Пока Аня искала врача, выписавшего рецепт, Кира рассуждала вслух.

– Рецепт на нормотимик[20] и нейролептик. Труксал. Антипсихотик с седативным действием, – проговорила Кира задумчиво.

– И что это значит? – рассеянно спросила Аня, занятая просмотром базы на ноутбуке.

– В общем, вариантов много, и ни одного хорошего, – Кира скептически хмыкнула. – Это первая линия лекарств, которая прописывается при эпизодах психотической мании. Но я не могу достоверно сказать, кто ему советовал эти лекарства и от чего. Возможно, он не состоит на учете, хотя должен. По симптомам этот перепады настроения, повышенное настроение сменяется депрессией, биполярка, агрессия, аутоагрессия…

– Это к себе?

– Да, это склонность причинять себе вред. Еще необыкновенная уверенность в себе и переизбыток энергии, стремление к деятельности.

– Отличный список, – похвалила Аня. – Я нашла врача и больницу.

Нужная им Мария Андреевна ушла на заслуженный отдых более трех лет назад, к тому же являлась гинекологом. В поликлинике, где она работала, осознав, что с фальшивым рецептом пришла полиция, скрывать ее место жительства не стали.

День шел к закату, когда они подъехали к небольшому ухоженному деревянному домику с синими ставнями и засаженным розами палисадником.

Мария Андреевна копалась в саду. Дородная, но бойкая женщина за шестьдесят встретила представителей правоохранительных органов спокойно, любезно и даже радостно. Сразу повела в беседку пить чай.

Электрический самовар натужно пыхтел, из пузатого керамического чайника пахло чабрецом и душицей.

– Хочу купить настоящий самовар. Буду щепки жечь, дым нюхать, и вон, красотой любоваться, – поделилась женщина планами, кивнув в сторону горизонта.

С ее веранды открывался красивый вид на лес, на город вдали, на узкую полоску моря. Хотелось усесться в кресло и смотреть. Пить чай и никуда не торопиться.

Мария Андреевна поставила перед девушками чашки и добродушно улыбнулась. В ее взгляде сквозило спокойствие, схожее с пониманием, что все бренно, бессмысленно и повторяемо. Оттого спокойствие походило на безразличие.

– Вы хорошо знали Олесю Геннадьеву?

Кира и Аня не стали обвинять женщину в создании фальшивого рецепта, их интересовала другая информация.

Мария Андреевна усмехнулась.

– Я была первой, кого она увидела. Я ее принимала. Катерина, мать Олеси, у меня рожала. В Воронеже.

– Значит, вы были близким для нее человеком?

– Нет, не значит. Я просто работала в роддоме. Потом переехала в Сочи, на родину мужа. Здесь работала. Олеся ко мне дочку пришла рожать, потом сына. Она на мать похожа. Стали иногда видеться. Она здесь одна, с мужем близких отношений не сложилось. С матерью они не ладили, да и часто к ней не выберешься. Катерина сюда тоже не больно-то приезжала. Ну а я? Я гинеколог. Женский врач.

– А аборт ей тоже вы делали? – поинтересовалась Кира.

– Нет, не я. Я уже три года на пенсии. Но я сводила ее к Софье Ивановне, – пожала плечами гинеколог. – Так у нас не запрещено вроде? Не сороковые годы.

– А от кого ребенок, знаете?

Мария Андреевна тяжело вздохнула. Нет, она не собиралась ни лгать, ни скрывать что-то, Кира это видела. Женщина смотрела спокойным взглядом, иногда щурилась, часто вскидывала взор вверх. Вспоминала. Так вспоминают визуалы по типу восприятия. Еще она употребляла слова «посмотри» и «взгляни». Точно визуал.

Мария Андреевна не лгала, она не видела смысла обсуждать эту тему.

– Не от мужа. Точно не от мужа, – женщина отхлебнула чая. – От мужа Олеся десять лет не могла забеременеть. И дело было не в ней. Она хотела еще одного ребенка. Муж тоже говорил, что хочет ребенка. Даже обвинял ее, что это она не может родить. Больше всего свекровь ребенка хотела. Тоже Олесю обвиняла…

– Ее муж вазэктомию сделал, – тихо сообщила Кира. – Любовнице нельзя рожать.

– Что он козел, я и так