Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 91

— Привет, это Линда. Оставьте сообщение после сигнала, и я перезвоню, как только смогу.

Йохан раздраженно повесил трубку. Он уже оставил четыре сообщения, и до сих пор Линда ему не перезвонила. Он помедлил и набрал номер дома Вестергорден. Йохан надеялся, что Якоб на работе. Ему повезло: к телефону подошла Марита.

— Привет, а Линда дома?

— Да, она в своей комнате. А что ей сказать, кто звонит?

Он чуть замялся, но Марита наверняка не узнала его по голосу, так что он ничем не рисковал, называя свое имя: раньше он сюда никогда не звонил.

— Скажи, что звонит Йохан.

Он услышал, как она положила трубку рядом с телефоном и стала подниматься по лестнице. Йохану показалось, что он видит это собственными глазами — после того, как он побывал в Вестергордене совсем недавно по прошествии многих лет. Через какое-то время Марита вернулась и опять подняла трубку. Теперь ее голос звучал настороженно:

— Она говорит, что не хочет разговаривать с тобой. А могу я спросить, какой именно Йохан звонит?

— Большое спасибо, я тороплюсь.

И Йохан поспешно положил трубку. Его одолевали противоречивые чувства. Он никогда не любил кого-нибудь так, как Линду. Стоило ему закрыть глаза, как он вновь чувствовал прикосновение к ее обнаженному телу. И в то же время он ее ненавидел. Началась своего рода цепная реакция после того, как они схлестнулись и разругались, как два исконных врага, в Вестергордене. Чувство ненависти и желание обладать ею были такими сильными, что Йохан едва мог справиться с собой.

Он сам удивлялся, как может одновременно испытывать столь разные эмоции.

А может быть, он вообще был полным дураком, когда думал, что между ними есть что-то хорошее, что для Линды их отношения не просто игра, а нечто большее. Йохан сидел у телефона, чувствуя себя идиотом, и от этого злоба в нем разгоралась еще пуще. Он тоже заставит Линду почувствовать себя униженной, чтобы она поняла, что нельзя вертеть им, как только ей взбредет в голову. Он расскажет о том, что видел.

Патрик никогда не мог вообразить, что будет смотреть на процедуру эксгумации как на захватывающее зрелище. Но после убийственно выматывающего вечера, проведенного в обществе Йоргена, извлечение покойника казалось увлекательнейшим занятием.

Мелльберг, Мартин и Патрик молча стояли на кладбище Фьельбаки и наблюдали за мрачной сценой, которая разыгрывалась перед ними. Было семь часов утра, еще не жарко, скорее приятно, хотя солнце уже и поднялось довольно высоко. На кладбище, которое располагалось вдали от дороги, стояла тишина. Слышалось только пение птиц и звук лопат, взрезающих землю.

Для всех троих эта процедура была в новинку. Вскрытие могилы мало кому из полицейских доводилось видеть. И никто из них не имел ни малейшего понятия, как все должно происходить по правилам: подгоняют ли к могиле небольшой экскаватор, который копает канаву вниз, к гробу, или эту страшноватую работу вручную выполняет команда профессиональных могильщиков. Правильным оказалось второе предположение. Те же люди, которые копали могилы, впервые в своей жизни занимались тем, что доставали погребенного обратно из земли. Они дружно втыкали лопаты в землю, не говоря ни слова. А вообще-то о чем в таком случае говорить: обсуждать вчерашний матч или договариваться, кто к кому придет на шашлычки в выходные? Нет, обстановка не очень располагала, и они будут продолжать делать свою работу молча до тех пор, пока не покажется гроб.

— Ты уверен, что знаешь, что делаешь, Хедстрём?

Мелльберг выглядел обеспокоенным. Самому Патрику было ничуть не легче. Вчера он использовал все свое красноречие, молил, упрашивал и грозил — все для того, чтобы уговорить начальство — наверное, впервые с начала времен — выдать им так небывало быстро разрешение на вскрытие могилы Йоханнеса Хульта. И все это только на основании подозрений.

Патрик не был религиозным человеком, но его коробило при мысли о том, что они вторгаются в обитель мертвых. В кладбищенской тишине чувствовалось что-то сакральное, и он надеялся, что они нарушили покой усопших ради благого дела и что это не окажется напрасным.

— Стиг Тулин звонил мне вчера из офиса управления коммуны. И должен тебе сказать, разговор у нас состоялся тяжелый. По всей видимости, кто-то из тех, кому ты звонил и уговаривал вчера, быстренько с ним связался и настучал, что ты что-то такое намекал насчет сговора между Эфроимом Хультом и двумя самыми уважаемыми гражданами Фьельбаки. И что ты-де говорил о взятках и бог знает о чем еще. Он чертовски обеспокоен. Эфроим-то, конечно, умер, но жив доктор Хаммарстрём, гробовщик тоже помирать не собирается, и если окажется, что все это совершенно необоснованные обвинения, то нам…

Мелльберг развел руками. Он мог и не продолжать. Патрик сам прекрасно понимал, какие могут быть последствия. Ну, во-первых, он сам до конца жизни будет ругать себя последними словами, а во-вторых, станет вечным посмешищем в участке.

Казалось, Мелльберг читает его мысли.

— Хорошо бы ты, Хедстрём, оказался прав, а то мы по уши увязнем в дерьме.

Он показал толстым коротким пальцем на могилу Йоханнеса, беспокойно топчась на месте. Груда земли достигла примерно метровой высоты, и лица могильщиков заблестели от пота. Должно быть, осталось совсем немного.

Хорошее настроение Мелльберга этим утром изрядно подпортилось и, похоже, совсем не из-за того, что ему пришлось непривычно рано встать, и не потому, что процедура ожидалась не слишком приятная. За этим скрывалось что-то другое. Раньше для Мелльберга было нормой постоянное недружелюбие и грубое обращение, но в течение двух последних недель все это куда-то бесследно исчезло. И хотя сейчас золотые черты характера Мелльберга и не начали опять проявляться в полную силу, но уже хорошо просматривались. И пока они стояли возле могилы и ждали, он бурчал, жаловался и чертыхался. И почему-то нынешний Мелльберг казался привычнее и роднее, более предсказуемым.

Мелльберг оставил их у могилы и пошел, недовольно бухтя, встречать группу из Уддеваллы, которая приехала им на помощь. Мартин прошептал краешком рта:

— Что бы с ним такое ни происходило, похоже, все уже закончилось.

— А у тебя есть мысли насчет того, что это могло быть?

— Я так думаю, что-то вроде временного умопомешательства, — ответил Мартин.

— Анника вчера рассказала очень интересный слушок.

— Да ну, а что такое? Выкладывай, — сказал Мартин.

— Он приехал рано позавчера…

— Ну и что, подумаешь, историческое событие.

— Не в этом дело, ты, конечно, прав. Но Анника услышала, что он звонил в Арланду,[17] а потом сорвался и куда-то понесся.

— Арланда? Он что, кого-нибудь там встречать собирался? Раз он здесь, значит, вряд ли поехал сам, он бы не успел обернуться.

Мартин казался настолько же озадаченным, насколько Патрик себя чувствовал. И любопытным.

— Я знаю ничуть не больше твоего, чем он там занимается, но интрига закручивается.

Один из гробовщиков кивнул им. Они осторожно подошли к высокой груде земли и заглянули вниз, в зияющую перед ними яму. В глубине виднелся коричневый гроб.

— Вот, получайте вашего парня. Нам его поднять наверх?

Патрик кивнул.

— Только, пожалуйста, осторожно. Я пойду скажу криминалистам, чтобы они подошли, как только вы достанете гроб.

Патрик пошел к троим криминалистам из Уддеваллы, которые стояли с серьезными лицами и разговаривали с Мелльбергом. Катафалк из похоронного бюро уже ждал на подъездной дорожке с открытой задней дверцей, готовый транспортировать гроб с телом или без него.

— Они уже заканчивают. Мы откроем гроб здесь или вы это сделаете в Уддевалле?

Шеф технической группы Турбьорн Рууд не сразу ответил Патрику. Он дал указание единственной девушке в группе, она подошла к раскрытой могиле и начала делать снимки. Только потом он повернулся и сказал Патрику:

— Мы откроем крышку здесь. Если ты прав и гроб пуст, то тогда всем все совершенно ясно, но если, что, по моему мнению, все-таки более вероятно, в этом гробу находится тело, тогда мы возьмем его с собой в Уддеваллу для идентификации. Как я понимаю, именно это вам и понадобится в таком случае?

Турбьорн выразительно пошевелил своими здоровенными моржовыми усами и вопросительно посмотрел на Патрика. Патрик кивнул.

— Да, если в гробу кто-нибудь лежит, то я бы хотел быть уверенным на все сто процентов, что это именно Йоханнес Хульт.

— Ну, это мы организуем в лучшем виде. Я уже запросил вчера его стоматологическую карту, так что результатов долго ждать не придется. Я понимаю, что это срочно…

Рууд опустил глаза и посмотрел себе под ноги: у него самого была семнадцатилетняя дочь, и он прекрасно понимал, насколько важно действовать как можно быстрее. Дело действительно не терпело отлагательств. Достаточно на долю секунды представить себе тот ужас, который чувствовали родители Ени Мёллер.

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 91