— Корм вон там. Органический. — Элисон указала на деревянную полку.
Джинни запаслась несколькими банками, стараясь не обращать внимания на заоблачную цену. У нее было достаточно денег на необходимые расходы, но она все же старалась соблюдать умеренность. Джинни покорно отнесла банки на прилавок.
— До свидания. Приятно было познакомиться, — сказала она, расплатившись и переложив все в сумку.
— Взаимно, — отозвалась Джей-Эм.
Тут все три женщины внезапно встали и принялись собирать свое имущество.
Высокая стройная Джей-Эм в брюках с широкими штанинами и в крахмальной голубой блузе походила на Марлен Дитрих. Мелочь, куда ниже ее ростом, была одета в джинсовый комбинезон, там и сям заляпанный краской; ее наряд дополняли розовые резиновые сапоги. Наседка сочетала пеструю блузу в мелкий цветочек, прикрытую кардиганом в крупных «косах», с длинной джинсовой юбкой.
Но, несмотря на разницу, во всех трех было что-то интересное. В отличие от меня. Джинни взглянула на свое собственное старое синее пальто, обрадовавшись вдруг, что оно прикрывает прямые черные брюки и блузку в цветочек, которые она носила по вторникам. Однако старомодное пальто от этого новыми красками не заиграло.
Вздохнув, Джинни помахала троице на прощанье и вышла.
Три подруги направились за ней, переговариваясь на ходу. Может быть, они всей компанией собрались на гимнастику или еще куда? Джинни заметила расклеенную по всему городу рекламу йоги, пилатеса и какого-то «пауэрхупа», причем все занятия проходили в церкви. Однако женщины не свернули в мощеный проезд, ведущий к церкви, а следом за Джинни перешли по мосту на другой берег.
Джинни снова свернула, и Джей-Эм жизнерадостно помахала ей рукой.
— Не обращайте на нас внимания. Мы просто хотели посмотреть, хорошо ли пройдет ваш второй день.
Не найдя внятного ответа, Джинни просто пошла вперед. Вот наконец и библиотека.
Когда-то в этом здании размещалась школа, и, в отличие от большеглазых домиков ткачей, библиотека смотрела на мир через два маленьких, высоко расположенных по обеим сторонам двери окна. Заглянуть в них стоило немалых трудов; не приходилось сомневаться, что таких же трудов стоило несчастным детям Викторианской эпохи выглянуть на улицу.
Этим и объяснялся тот факт, что собравшиеся возле означенных окон люди тянулись на цыпочках, пытаясь рассмотреть что-то внутри. Джинни понятия не имела, на что они смотрят.
— Наверняка Уильям уже здесь. Он такой любопытный, — сказала Мелочь, когда подруги догнали Джинни. — Удивляюсь, как он не подтащил скамейку, с нее же лучше видно. Хотя… как раз тащит.
— Он всегда был слегка тугодум, — согласилась Джей-Эм, а Джинни взглянула на часы.
Библиотека должна была открыться полчаса назад. Почему люди все еще на улице?
К ним неторопливо приблизилась Эсме Уикс, учинившая вчера бунт против Луизы.
— Что там, Эсме? — спросила Наседка.
— Я вам скажу, что там. Миссис Надмение отказывается открывать. Думает, мы ее не видим, но мы-то знаем, что она там. В кабинете горит свет, а ее машина стоит на заднем дворе. — Последние слова были произнесены громким голосом, как будто Эсме хотела, чтобы они проникли сквозь каменные стены и долетели до маленького кабинета в самой глубине библиотеки.
— Почему она никого не впускает? — спросила Джинни. Луиза вроде бы не упоминала о позднем начале рабочего дня. Хотя она вообще много о чем не упоминала.
— Позвольте, я сделаю предположение насчет причины, — провозгласил кто-то, и его встретил хор согласных. — Луиза Фарнсуорт — грубая особа. На прошлой неделе она заявила мне, что не будет выдавать последнего Ли Чайлда[5], хотя его запросили уже тридцать человек. Причем я точно знаю, что книги у нее в кабинете. И немало. Она просто не хочет делиться.
— Она просто ленится надевать на них обложки и вносить книги в каталог.
— Может, она сейчас как раз этим и занимается, позабыв о времени? — смиренно предположил какой-то мужчина.
— Ну да, конечно. — Эсме фыркнула и повернулась к Джинни: — Скажите ей, пожалуйста, что она не может держать нас за дверью. Ходить в библиотеку — наше гражданское право.
— А вас разве не исключили?
— Исключили. Но все равно я как гражданин имею право видеть, что дверь отперта и что мне запрещено входить в открытую дверь. Иначе какой смысл запрещать?
— Отоприте запасным ключом, — вмешался еще один голос.
— Каким запасным ключом? — Джинни переводила взгляд с одного из собравшихся на другого. Ей казалось, что она усваивает новые знания очень, очень медленно.
— Который в тайнике. — Джей-Эм указала на декоративную скалу на узкой клумбе под окном. Кое-кто уже взобрался на камень, чтобы удобнее было заглядывать внутрь, однако живо отошел в сторону.
— В библиотеке есть запасной ключ, о котором все знают? — Джинни потерла лоб. Надежды на то, что сегодняшний день окажется лучше вчерашнего, стремительно таяли.
— Конечно. На случай непредвиденных обстоятельств. Надо же иметь план Б, это важно, — заверила ее Мелочь.
— Но если все знают про ключ, почему никто еще не отпер дверь?
Ее вопрос произвел удивительный эффект. Вся толпа как один человек отступила от окна с такой поспешностью, словно людей отбросило ударом тока.
— Когда Уильям в последний раз взял ключ, нам три недели не разрешали брать журналы. Безо всякого предупреждения, — сказала Эсме и сердито взглянула на дородного мужчину лет восьмидесяти. — Думаете, Уильям, человек, который приобрел подобный опыт, поддержал мой протест? В знак солидарности?
Уильям насупился:
— Душой-то я, сами знаете, с вами, но, если я не стану читать ежедневных газет, это скверно скажется на моем здоровье. Я не могу позволить себе снова впасть в немилость. И никто из нас не может.
— Хм-м, — уклончиво протянула Эсме, и все взгляды вновь обратились к Джинни. Было очевидно, что никто из собравшихся не хочет навлечь на себя гнев Луизы Фарнсуорт.
После увиденного вчера Джинни их не винила. Она еще не завоевала расположения Луизы и потому предположила, что ничем не рискует:
— Я отопру.
Джинни откатила камень, и взорам собравшихся предстал старомодный медный ключ, утопленный в землю. Когда Джинни поднимала его, все, казалось, затаили дыхание, после чего толпа опасливо двинулась за ней, словно в пантомиме.
Ключ легко вошел в замок, и Джинни распахнула дверь.
Она не помнила, видела ли вчера сигнализацию, но прислушивалась, не раздастся ли писк, извещающий, что сигнализация включена. Однако позади слышалось только взбудораженное сопение ее арьергарда.
Один из бойцов хотел было последовать за Джинни, но та покачала головой. Ей казалось, что Луиза ни при каких обстоятельствах не допустила бы, чтобы библиотека открылась для посетителей без ее личного одобрения.
— Вы не могли бы подождать на улице?
Раздались протестующие голоса, но собравшиеся нехотя отступили. Джинни закрыла дверь на задвижку и отважно двинулась дальше. Узкие окошки пропускали мало света, и Джинни пробиралась к выключателям ощупью. Сейчас ей бы очень пригодился фонарик. Тут Джинни вспомнила, что фонарик есть у нее в телефоне.
Она принялась шарить в объемистой сумке, пытаясь найти телефон под банками с кошачьим кормом, предусмотрительно приготовленным ланчем, двумя блокнотами, книжкой в мягкой обложке и термосом с чаем. Пальцы нащупали телефон, и тут Джинни запнулась обо что-то твердое и полетела вперед. Она чуть не упала на стойку выдачи, так и не вынув руки из сумки. Бедро пронзила боль, а сумка соскользнула с плеча, и ее содержимое посыпалось на стойку и на пол.
Тихо застонав, Джинни дождалась, пока схлынет первая волна адреналина, после чего принялась оценивать ущерб. Она погладила бедро, которое, кажется, не слишком пострадало, а потом опустила глаза, желая видеть, что же было виновником ее падения.
Им оказалась связка ключей с большой буквой «Л», что позволяло без труда
