удивлению, подъем проходил довольно легко, и, когда девушка была уже близко ко мне, я увидел, что она еще способна карабкаться. Вскоре на парапете появилась ее рука, и я, ухватившись за нее, вытащил Ниагару на спасительную площадку. После этого она сразу потеряла сознание. Я отнес ее в грот и положил на сухое место. Мне долго не удавалось привести ее в чувство. Я осторожно тормошил Ниагару за плечи, едва дотрагиваясь до нежной кожи ее осунувшегося лица, вытирал выступившие бусинки влаги и все приговаривал: «Ниагара, Ниагарочка, что с тобой? Очнись!» Потом я догадался сбегать к противоположному выходу из грота, обозначенному наступившим рассветом, и там, в маленькой тихой бухточке, втиснувшейся под каменные своды, набрал в пригоршни воды. Вернувшись, я осторожно выплеснул влагу на лицо Ниагары. Она застонала, и я перенес ее к тихой бухте. Здесь была подветренная сторона и грохот волн слышался отдаленно. А может быть, шторм стал утихать. Она жаловалась на боль во всем теле и тошноту. О своей боли я старался не думать, хотя содранные до крови участки тела невыносимо ныли. Надо было нести девушку в поселок, но она просила, чтобы я пока ее не тревожил. Небо постепенно прояснилось, и, наконец, я смог увидеть ее несравненные голубовато-серые глаза, которые были прекрасны даже в этот час, когда в них застыла боль. Я не мог отвести взгляда от милого лица. Вдруг темные зрачки сузились, в них заискрилась жизнь, и Ниагара слабым голосом сказала:
— Какая я дура! Тебя не надо было испытывать. Ты… Я… — Она запнулась, и тут же крупные слезы покатились из ее глаз. — Поцелуй меня.
Я с трепетом приложился к ее припухшим бледным губам…
Потом она, всматриваясь в мое лицо, медленно проговорила:
— Вначале я думала, что ты один из тех уродов, для которых я являюсь предметом обычной похоти.
Она замолчала. Я видел, как тяжело ей подбирать слова и поэтому перевел разговор в шутку:
— Извини, устриц не было, достал тебя.
Через неделю наши раны почти зажили, и мы отправились ко мне в Москву. Вскоре мы поженились. Да, конечно, как я и думал, Ниагара — это ее не настоящее имя. На самом деле мою любимую зовут Алена.
Кир БУЛЫЧЕВ
ГЕНИЙ ИЗ ГУСЛЯРА
Таланты, независимо от названия и масштаба, не имеют никакой связи с человеческими качествами и уж тем более с умом. Мы же заблуждаемся, полагая, что если человек талантлив в перестановке с места на место шахматных фигурок, то он уже вправе судить об истории, хотя никогда ее прежде не изучал, зато отлично умеет складывать два и два в любой степени. Но мы должны верить его предположению, что Гомера не существовало, потому что в то время русский князь Навуходоносор завоевывал столицу государства ацтеков в северной Антарктиде. У меня был знакомый трубач, который так и не смог одолеть средней школы, отчего ни ему, ни школе хуже не стало.
Мой школьный товарищ как-то сказал мне доверительно: ты у нас талантливый, но не умный. Сначала я хотел обидеться, полагая, что эти явления как-то связаны между собой, как некие сосуды, и я оказался рабом неизбежности: если в сосуде ума прибавляется, то в сосуде таланта убавляется. А потом, пожил еще немного и догадался, что в высказывании товарища есть лишнее противопоставление. Можно быть талантливым и умным, что случается, а можно стать умным, но бесталанным. Или талантливым и глупым (именно этого мне и хотелось).
Если продолжить мое открытие дальше, то нетрудно прийти к выводу, что гений и злодейство совместимы. Еще как! И гений в теле злодея — это явление опасное для всего человечества. Впрочем, не надо замахиваться на Ленина или Сальери. Достаточно представить себе талантливого, но бессовестного художника, который, допустим, полагает, что может скупить на корню столичную элиту и она ему даст не бесплатное право уставить город своими чугунными и бетонными чудовищами.
Всеобщая совместимость несовместимых, казалось бы, качеств дает возможность гениям, которые не наделены другими выдающимися качествами, вести незаметный образ жизни и делать свои дела или делишки совершенно незаметно для окружающего мира.
Так случилось с Алешей Куплингом, существом совершенно бесцветным и даже робким. Подобно покорителю австралийской пустыни Людвигу Лейхардту, он был близорук, страдал запущенной формой дисклексии, то есть путал трамвай с троллейбусом, правое и левое, мужчин и женщин. В школе он учился средне, потому что все время думал. Учителя в школе, как вы знаете, не приветствуют работу мысли. Им кажется, что если ребенок думает, значит, катится в моральную пропасть. О хорошем думать не будешь. То есть, опять же, в поисках несуществующих связей между явлениями они сочетали мышление с обязательным развратом. Сами не мыслили и в других не допускали.
А Леша изобретал. Не то чтобы сознательно изобретал, но мысленно ставил вещи рядом и смотрел, как они функционируют.
Порой Леша изобретал что-нибудь особенное и сам того пугался, так как у него была развита интуиция, а интуиция ему говорила: не спеши высовываться, у тебя отнимут твою игрушку. Будут думать, как на тебе заработать. Люди завистливы и жестоки.
Это ему, кстати, всегда говорила мать, женщина простая, одинокая и некрасивая, но многодетная.
Все мужики сволочи, говорила она, но бабы не лучше, потому что на каждого паршивого мужика найдется баба еще паршивее. Мужик еще на человека похож, может пропить что ни попадя, а баба экономит, в копилку прячет, ни с кем не делится. Я сама такая, вот и мучаюсь. Мужики со мной на все идут, но не до конца, не до честного гражданского брака.
Когда Леша окончил техникум, он стал работать водопроводчиком, неплохим, скажу вам, был специалистом. Потом легко перешел на починку телевизоров. И хоть изобретательская фантазия в нем била ключом, житейски он был совершенно лишен воображения. Поэтому он был очень популярен среди клиентов. Понимаете, почему? Верно. Если он знал что цена сломавшейся детали четырнадцать копеек, то никогда не говорил клиенту неправду.
— Как же так! — удивлялся клиент. — Вчера у меня был настоящий мастер из ателье и сказал, что полетел координатор тонкой настройки и его можно достать только за тридцать два доллара.
— Ваш мастер дурак или подлец, — отвечал Леша.
Постепенно среди его коллег накапливались гроздья гнева. Они выразились в жестоком нападении на Лешу как-то поздним вечером, когда он возвращался очень довольный собой, потому что был у старухи Монаковой
