Писатель обреченно вздохнул.

– Слушаю. О чем речь?

– Нас интересует, где книга Коперника.

– Книга? – удивился Грин. – Откуда вы знаете?

– Нам рассказала Адела из библиотеки.

– Эта женщина хоть один секрет в своей жизни не растрепала? – с видимым облегчением выдохнул Карлос. – Хотел бы я знать, где эта чертова книга. Я все обыскал, но тщетно. Я выяснил у Серредело, своего здешнего адвоката, что бабушка приобрела эту книгу за несколько месяцев до смерти. Документы на книгу хранились у нее, но их мы тоже не нашли. Серредело обещал получить в аукционном доме дубликат.

– Не могла же книга исчезнуть? Думаешь, ее украли?

– Не знаю. Я вообще о ее существовании узнал, только когда понес в библиотеку здешние издания. Хотел передать их в дар. Потом расспросил адвоката, он подтвердил, что бабушка Марта эту книгу действительно купила. Но она имела обыкновение все прятать, а особо ценные вещи хранила в сейфах или на каких-нибудь потайных полках. Поскольку умерла она внезапно, книга, скорее всего, так и лежит себе в тайнике, о котором никто не подозревает.

– Но ты считаешь, что книга здесь, во дворце?

Карлос пожал плечами:

– Во всяком случае, вряд ли она отправила ее в Калифорнию. Я вообще уверен, что книга в ближайшее время всплывет. Идет инвентаризация, мы не можем найти еще кое-какие драгоценности и бумаги, хотя бабушка точно спрятала их где-то здесь.

– Раз ваша бабушка была в инвалидном кресле, тайник этот, скорее всего, расположен на нижнем этаже, – предположил Ривейро.

– Резонно, – согласился Грин. – Со мной можно на “ты”, – попросил он таким усталым голосом, что Ривейро не сдержал сочувственной улыбки. Нравился ему этот писатель. Карлос между тем продолжал: – Первым делом я поискал книгу в библиотеке в большой гостиной, но там ничего. Ни одной жалкой потайной полки, ни черта. Хотя казалось бы – самое место!

Ривейро открыл было рот, но тут в дверь позвонили.

– Прошу извинить меня. Это, наверно, адвокат Серредело, я его попросил прийти.

Валентина хотела бы узнать зачем, но лишь как бы вскользь спросила:

– Хорошо еще, что вся собственность застрахована, да?

– Да, разумеется, – остановился в дверях Грин, – но не на миллион долларов, если ты об этом.

– Нет, я же не сказала, что…

– Но подумала. Мне не нужны никакие страховые выплаты, Валентина. Я не имею к происходящему здесь никакого отношения.

– Ты ошибаешься. Я вовсе не считаю, что тобой движет корыстный интерес. Но пойми, не задавать эти вопросы я не могу.

– Понимаю, – миролюбиво ответил он. – Но Серредело ответит лучше меня, он развеет твои сомнения. Еще раз извините, я должен открыть дверь.

Валентина улыбнулась, приняв его доводы, и посмотрела на Ривейро. Похоже, в их списке подозреваемых появился новый фигурант. У адвоката было достаточно времени, чтобы поджечь дом, и он вполне мог убить домработницу. Действовать ему пришлось бы очень быстро, но возможность все-таки у него была. Так что Валентина приготовилась к встрече с восьмым “негритенком”.

“Похититель волн” Карлос Грин. Черновик романа

Мне нелегко было решить, кем стать и куда девать время. Прежде я посвящал большую часть фантазий и грез мечте стать успешным сёрфером, но травма лишила меня шансов остаться в спорте даже в роли инструктора. Внезапно надо мной сгустились тучи, приходилось не жить, а терпеть непрекращающийся поток родительских упреков и выбирать из малопривлекательных карьерных перспектив. В конце концов я стал изучать бизнес, чтобы, по выражению отца, “начать приносить пользу”.

В это же время, чтобы заглушить боль (со временем мои кости стали буквально хрустеть) и охватившую меня полную безысходность, я стал все ночи напролет проводить за выпивкой, спуская кучу денег на бессмысленные вечеринки. В какой-то момент даже братья начали меня сторониться. Я перепробовал все известные наркотики и наконец полностью стер из памяти Суансес, Лену, Рут, запахи волшебной бабушкиной оранжереи… Ох уж этот таинственный сад, куда моя неутомимая бабушка устремлялась каждое лето!

После ее смерти мне пришло в голову, что она специально завещала мне дворец – чтобы заставить меня туда вернуться. У бабушки было столько недвижимости, что дворец где-то в глубинке Испании никого особо не заботил, его считали капризом старой калифорнийки. И до наших испанских корней, которые надо было искать аж девять поколений назад, ни одному человеку в нашей семье дела не было. Всех интересовала только современность.

[…]

Года три-четыре я шарахался из стороны в сторону, выбирая в колледже какие-то случайные предметы. Отец пригрозил “перекрыть мне денежный кран”, если я не возьмусь за ум. Я и взялся – правда, не из-за отца. Просто кое-что случилось. Как-то ночью в одном лос-анджелесском клубе я перебрал и пошел блевать в туалет. Дело близилось к рассвету. Я увидел, что все, что из меня извергалось, было черного цвета. Клянусь, моя рвота была черная, как бездна. Я испугался.

Выйдя из клуба, я услышал голоса, звучавшие в моей голове. Голоса отдавали мне приказы. Прыгай. Толкайся. Уходи. Беги. Приказ за приказом. Вокруг теснились странные твари невообразимых окрасов, они гнались за мной на гребне волны. Я спросил друзей, видят ли они то же, что и я, слышат ли голоса, происходит ли это все со мной в реальности. На меня посмотрели как на сумасшедшего. Испуганно. Тогда и я пришел в ужас, осознав, что рехнулся. В конце концов я оказался в больнице.

– Что ты принял?

– Я? Ничего.

Врач вздохнул. Подозреваю, что ему порядком надоело выслушивать одно и то же вранье от золотой молодежи, пьяной и капризной, которая оказывалась в отделении неотложной помощи.

– Еще раз. Что ты принял?

– ЛСД, но пару дней назад. Сегодня только пил.

– Что пил?

– Не знаю. Виски, ром, все подряд.

– И часто ты так?

– Да, – пожал я плечами.

[…]

У меня диагностировали острый психоз – опасная штука, ведь я утратил контакт с реальностью. С той ночи вот уже много лет я не прикасался к наркотикам.

[…]

С Мередит меня познакомила мать (я до сих пор думаю, что она специально нас свела, хотя ни я, ни Мередит о ее плане не подозревали). Мама организовала нам, вместе с дядьями, поездку в парк секвой в Арнольде. До того мы часто ездили в такие места, но прошло уже много лет с тех пор, как я бывал в национальных парках.

Когда заходишь в лес секвой, ощущаешь что-то мистическое. Наверное, это все потому, что вокруг тебя стоят стражи времени. Они стояли тут задолго до твоего рождения