– Это я запросто, – кивнул Клоп, – но вы что-то такое говорили о справедливом вознаграждении…

Валантен, не сдержав улыбку, достал из кармана жилета две блестящие серебряные монеты.

– А ты не теряешь деловой хватки! Держи десять франков. И согласись, это щедрая плата за те крохи сведений, которые я от тебя получил.

Клоп поймал монеты на лету и, перед тем как спрятать их в карман, по привычке, приобретенной за время работы чистильщиком обуви, которая приносила ему по нескольку жалких су, попробовал обе на зуб, проверяя, не фальшивые ли.

– Я смотрю, мне тут не доверяют! – возмутился Валантен.

– Не обижайтесь, Иерусалим. Вы даже не представляете, на какие уловки идут добрые буржуа, чтобы лишить меня законного заработка, подсунув фальшак. Самые жадные жадюги – это некоторые богатеи. Так что, если я хочу, чтобы мои мечты когда-нибудь осуществились, нужно не зевать и думать о своей выгоде.

В этот момент вошла Эжени с подносом – на нем стояли супница и круглый пирог с мясом. По всей комнате распространился восхитительный аромат лукового супа с тертым сыром. Валантен пригласил гостя, у которого уже громко урчало в животе, придвинуться поближе к столу.

– Забудем о деньгах, вспомним о пирогах! – весело воскликнул инспектор, счастливый оттого, что может предложить в утешение своему юному протеже этот пир. – На полный желудок лучше мечтается!

* * *

Спустя пару часов, когда Клоп вернулся на улицу чистый, сытый, бодрый и повеселевший, Валантен поговорил с Эжени и выяснил, что она не заметила ничего подозрительного за время его отсутствия в Париже. Он также обошел все комнаты, тщательно проверив, помимо прочего, задвижки на окнах и замки́, но не нашел никаких следов взлома. Это его немного успокоило, хотя на вопрос, что в его доме делал Викарий, ответа по-прежнему не было. Наконец, ближе к вечеру, Валантен, выглядевший теперь куда лучше, чем в полдень, решил все-таки наведаться в рабочий кабинет на улице Иерусалима.

Исидор Лебрак ждал его с отличной новостью. За последние дни молодой помощник инспектора обошел все гостиницы и доходные дома в столице и в итоге нашел нынешний адрес проживания пресловутого Пьера Оврара. Бывший ярмарочный артист снимал меблированную комнату на улице Л’Эпе-де-Буа, в одном из самых бедных и опасных кварталов Парижа. Лебрак побывал там и осторожно расспросил владелицу доходного дома, которая оказалась вдовой жандармского капрала, поэтому охотно посотрудничала со следствием. Она рассказала полицейскому, что искомый жилец снимает у нее комнату с октября 1830 года, и охарактеризовала его как человека одинокого и неболтливого. За все это время в гости к нему никто не приходил, зато сам он порой подолгу отсутствовал без каких-либо объяснений. Лебрак сверился со своими записями и обнаружил, что эти отлучки по датам совпадали с пребыванием Павла Обланова в имении д’Орвалей. И похоже, это полностью подтверждало, что настоящее имя таинственного спирита – Пьер Оврар.

Валантен от души поздравил помощника с таким решительным продвижением в расследовании и предложил немедленно наведаться еще раз по тому же адресу.

Как всегда по субботам, Обланов должен был сейчас находиться в Сен-Клу, так что им выпала удобная возможность провести тщательный обыск в его логове.

Сказано – сделано, двое полицейских наняли фиакр, чтобы добраться до улицы Л’Эпе-де-Буа, пока не стемнело. В этом квартале двенадцатого округа Парижа закоулки были настолько тесными и извилистыми, что сюда совсем не проникало солнце, а под ногами вечно хлюпала невысыхающая грязь. Сточные канавы здесь никто не чистил, и в любое время суток, независимо от погоды, от них исходил тошнотворный смрад. Стены повсюду поросли мхом. Фасады трехэтажных домишек, выкрашенных в тускло-коричневый или грязно-желтый цвет, навевали уныние и мысли о нищете. Место было из тех, где по доброй воле никто не стал бы селиться – сюда человека могла забросить лишь злая судьба после многих невзгод и горестей.

Ничего удивительного не было в том, что доходный дом, где нашел себе приют Пьер Оврар, ничуть не отличался от остальных в этом квартале. Разве что вывеска пафосно извещала всех любопытствующих, что здесь имеет место быть «Городской пансион». Хозяйка конечно же сразу узнала Лебрака, а внешность Валантена, похоже, совершенно покорила ее с первого взгляда. Разговаривая с молодыми людьми, она невольно ласкала взглядом красивое лицо инспектора, отвлекаясь лишь для того, чтобы полюбоваться его жилетом из дорогой ткани цвета скарабея с муаровым отливом и золотой цепочкой от карманных часов. Она охотно согласилась отдать им дубликат ключа от комнаты Оврара и даже испустила разочарованный вздох, когда они отклонили ее предложение проводить их по узкой лестнице наверх.

Каморка, которую снимал Оврар, находилась на последнем этаже. Это была мансарда с трухлявым дощатым полом и единственным окном – несколько квадратов стекла в решетчатой раме были разбиты, отверстия заткнуты тряпками вперемешку с обломками досок. Сквозь оставшиеся щели гуляли сквозняки, но даже им не под силу было развеять сырой затхлый запах, пропитавший здесь всё насквозь. Меблировка ограничивалась самым необходимым: кровать, квадратный стол, платяной шкаф из гнилых досок, выкрашенных ореховой морилкой, плетеный стул, эмалированный таз, такой же кувшин и чугунная печка под трубой дымохода.

Исидор Лебрак обвел все это удрученным взглядом.

– Ох ты боже мой! – вздохнул он. – По крайней мере, сразу видно, что наш великий медиум довольствуется самым элементарным уровнем комфорта. Преимущество в том, что обыск не займет у нас много времени. Мы ищем что-то конкретное?

– Честно говоря, не знаю, – отозвался Валантен, неопределенно взмахнув рукой, – однако что-то мне подсказывает: мы сразу поймем, что нам нужно, как только это найдем. Не будем забывать, что наш фокусник назначил на завтра грандиозное представление с возвращением Бланш д’Орваль к жизни. Если сейчас нам удастся понять, каким образом он намерен это обставить, завтра будет легче вскрыть его обман. Таким образом мы увеличим шансы разоблачить его прилюдно.

Как и предсказывал рыжий помощник сыщика, полный обыск мансарды при зыбком свете кенкета почти не отнял у них времени. Поначалу добыча была скудная: довольно много постельного белья, но всё низкого качества; краска для волос; вересковая трубка; большая оплетенная бутыль с ромом за печкой; несколько документов, не представляющих интереса. Самая примечательная находка ждала их в шкафу, под стопкой простыней. Это был странного вида деревянный ящик с откидной крышкой. Внутри лежали тканевый мешочек с сероватыми гранулами и флакончик, наполненный ртутью.

– А вот это любопытно, – пробормотал Валантен, повертев флакончик