Судья (Смитсону): Благодарю вас, доктор Смитсон. Вы свободны.

О’Коннор: Ваша честь, учитывая направление, которое наше разбирательство приняло после первых показаний доктора Суэйла, и особенно ввиду вновь открывшихся обстоятельств, я прошу разрешения возобновить перекрестный допрос доктора Суэйла. Я прошу, чтобы его вызвали повторно.

Судья: Что вы на это скажете, мистер Голдинг? Станете возражать?

Голдинг: Ваша честь, я не нахожу вразумительных причин для этой процедуры, но я не возражаю.

Судья (после короткой паузы): Очень хорошо, господин представитель защиты. Доктор Суэйл, вернитесь, пожалуйста, на место для дачи показаний.

(Доктор Суэйл поднимается на кафедру.)

О’Коннор: Доктор Суэйл, вы сознаете, что вы по-прежнему под присягой?

Суэйл: Вполне.

О’Коннор: Вы слышали показания предыдущего свидетеля?

Суэйл: Да.

О’Коннор: Вы согласны с ними?

Суэйл: Я не патологоанатом, но думаю, что здесь все правильно.

О’Коннор: И в отношении разрушения капсулы, содержащей цианид, в течение часа?

Суэйл: У меня нет опыта обращения с цианистым калием, но я вполне доверяю опыту доктора Смитсона.

О’Коннор: Понятно. С вашего позволения, доктор Суэйл, вернемся к событиям вечера четвертого апреля, когда вас вызвали к Экклстоунам и вы увидели мертвую овчарку. Вспомните, ведь это вы забрали остатки печенки, которой накормили собаку, и провели анализ, обнаружив там огромное количество цианистого калия?

Суэйл: Да.

О’Коннор: В том же сейфе находились и заготовки для мясного ассорти, предназначавшегося на ужин майору?

Суэйл: Насколько я понял, да.

О’Коннор: А то мясо вы брали на анализ?

Суэйл: Я же показал под присягой, что я посоветовал уничтожить то мясо.

О’Коннор: И его уничтожили?

Суэйл: Да. Я об этом уже говорил.

О’Коннор: Кто его уничтожал?

Суэйл: Мы с миссис Экклстоун. В мусоросжигательной печи.

О’Коннор: Что и подтвердила миссис Экклстоун после того, как услышала ваши показания.

Суэйл: Совершенно верно.

О’Коннор: Доктор Суэйл, а вам не приходило в голову, что мясо, предназначавшееся для майора, тоже следовало проверить в лаборатории?

Суэйл: Не приходило. Я лишь хотел избавиться от возможной отравы.

О’Коннор: По зрелом размышлении сейчас вы согласны, что лучше было отправить мясо или его часть на анализ?

Суэйл: Возможно, но обстоятельства смерти собаки, данное хозяевами описание симптомов и вид околевшего пса настолько очевидно свидетельствовали об отравлении ядом, вызывающим конвульсии, например цианидом, что ничего другого я не заподозрил.

О’Коннор: Простите, доктор, но вы нам только что сказали, что не имеете опыта работы с цианистым калием.

Суэйл: Практического опыта не имею, но, когда я учился, у нас, разумеется, была тема ядов.

О’Коннор: Миссис Экклстоун вегетарианка?

Суэйл (после едва заметной паузы): Кажется, да.

О’Коннор: Вам кажется, доктор Суэйл? Однако миссис Экклстоун нам сказала, что вы вхожи в их ближний круг. Вы же ее лечащий врач, не правда ли?

Суэйл (уже не так хладнокровно): Да, конечно.

О’Коннор: Тогда вы должны знать, вегетарианка она или нет.

Суэйл: Слушайте, я ответил «кажется, да» просто потому, что это общепринятая форма выражения согласия. Если вам так больше нравится, могу сказать – да, она вегетарианка.

О’Коннор: У вас есть привычка посещать ее по пятницам?

Суэйл: Привычки нет. Иногда я заезжал по пятницам обменяться кроссвордами с майором.

О’Коннор: Но по пятницам майор Экклстоун неизменно уходил в свой карточный клуб.

Суэйл: Он оставлял для меня кроссворд на видном месте. Я по пятницам езжу в частную больницу Эрмитаж, и мне по дороге. Поэтому я довольно часто заезжал в Вязы.

О’Коннор (вкрадчиво): На чашку чая?

Суэйл: Да, на чашку чая.

О’Коннор: Вы слышали показания Томаса Тидвелла?

Суэйл (с презрением): Да, если это можно назвать показаниями.

О’Коннор: А как бы вы это назвали?

Суэйл: Примером лживых деревенских сплетен, пересказанных деревенским олухом.

О’Коннор: О какой части показаний Тидвелла идет речь?

Суэйл: Ну, очевидно, о той, которая касается меня: я говорю о его намеке, что я приходил в дом Экклстоунов с иными целями, нежели я назвал под присягой.

О’Коннор: А что вы скажете по поводу мнения мисс Фрибоди?

Суэйл: Скажу, что подобное мнение могло зародиться только в голове спятившей старой девы неопределенных лет.

Мисс Фрибоди (взвивается): Хам! Клеветник! Убийца!

(Судья поворачивается и смотрит на подсудимую. Охранница делает ей внушение. Мисс Фрибоди умолкает.)

О’Коннор: Вы же не лечили мисс Фрибоди?

Суэйл: Слава богу, нет.

(Смех в зале.)

Пристав: Тишина в зале!

О’Коннор: Когда вы днем приезжали с визитом в Вязы, вы брали с собой докторский саквояж?

Суэйл (после паузы): Вроде бы да.

О’Коннор: А зачем? Вас же не как врача вызывали.

Суэйл: Я не привык оставлять его в машине.

О’Коннор: А что в нем?

Суэйл: Вам перечислить? В саквояже находятся обычные impedimenta11 врача общей практики.

О’Коннор: И больше ничего?

Суэйл: Я не имею привычки использовать свой саквояж как кошелку для покупок.

О’Коннор: То есть мясо от мясника вы туда не кладете?

Голдинг: Ваша честь, я категорически возражаю!

Суэйл: Это недопустимо! Неужели у меня нет иммунитета против подобного обращения?

Судья: Иммунитета нет. Отвечайте.

Суэйл: Я не носил и не ношу сырое мясо в своем саквояже.

(Представитель защиты садится.)

Судья (Голдингу): Мистер Голдинг, хотите продолжить допрос?

Голдинг: Нет, ваша честь.

Судья (Суэйлу): Благодарю вас, доктор.

Доктор Суэйл: Ваша честь, могу я переговорить с вами?

Судья: Нет, доктор Суэйл.

Суэйл: Я требую, чтобы меня выслушали!

Судья: Вы не можете требовать, вы можете только…

Суэйл (перекрикивает его): Ваша честь, абсолютно очевидно, что представитель защиты пытается оправдать свою клиентку, выдвигая ряд предположений самого позорного толка с намерением втравить в унизительную ситуацию вашего покорного слугу и некую даму…

Судья (пытаясь перекричать Суэйла): Сэр, я попрошу вас замолчать! Покиньте место дачи показаний!

Суэйл: Я отказываюсь! Я настаиваю! Мы что, юридически не защищены в этом суде? Я профессиональный медик, и безосновательные инсинуации способны нанести моей практике серьезнейший ущерб!

Судья: Я вас в последний раз предупреждаю…

Суэйл (заглушая его криком): Я не имею никакого, повторяю, никакого отношения к смерти собаки Экклстоунов! (Судья подзывает к себе пристава.) Я ничего не делал ни с каким мясом в уличном сейфе! Я протестую, ваша честь! Я протестую!

(Пристав и констебль берут его в кольцо. Сцена заканчивается форменным хаосом.)

(К присяге приводят Гвендолен Мигс. Это крупная, решительного вида дама лет шестидесяти.)

О’Коннор: Ваше имя – Сара Гвендолен Мигс?

Мигс: Да.

О’Коннор: Где вы проживаете, мисс Мигс?

Мигс: Фулчестер, Фласк-уолк, квартира три.

О’Коннор: Вы дипломированная медицинская сестра на пенсии?

Мигс: Да.

О’Коннор: Опишите коротко вашу трудовую деятельность, пожалуйста.

Мигс: Пятнадцать лет работы в больнице общей