– Ага. И владел рядом техник Ван Сичжи[70].

Удовлетворенно кивнув, Фан Чэн, начал писать что-то.

– Это мой ответ. – Он сунул стикер Коко под нос. – Надеюсь, это не повлияет на ваш читательский интерес.

Из своего угла я не увидел, что там было написано, но можно было заметить, как изменилось выражение лица Коко.

– Теперь, – оторвав и эту бумажку, Фан Чэн небрежно скомкал ее и сунул себе в карман, – мы можем продолжить?

– Да…

– Ся Я, пожалуйста…

Меня переполняли сомнения, но пока мне только и оставалось, что делать так, как просит Фан Чэн.

– Шахматная фигура с разрезом наверху – слон, и произошла она от боевого слона в чатуранге. Говорят, что ее «головной убор» обязан своей формой слоновьим бивням[71]. Слон может ходить только по диагонали, на неограниченное количество шагов. Так как шахматная доска черно-белая, слон, первоначально стоящий на белой клетке, на белой и останется, независимо от того, куда он будет двигаться. То же справедливо для слона на черной клетке.

Я поставил слонов рядом с конями, а затем взял еще одну шахматную фигуру.

– Не принимайте ее за слона только потому, что видите крест на голове[72]. Это король. Самая высокая фигура во всем наборе. Помимо ранее упомянутой рокировки, король также может делать ход на любую из восьми окружающих его клеток. Цель игры в шахматы – уничтожить короля противника.

После того как король занял свое место на доске, на крайней горизонтали осталось всего одно пустое место. Эта клетка, естественно, принадлежала ферзю.

– Ферзь носит корону и по высоте уступает лишь королю. Будучи самой могущественной фигурой в западных шахматах, ферзь может без ограничений ходить по горизонтали, вертикали и диагонали, то есть совмещать возможности слона и ладьи. Как и в случае короля, каждая сторона имеет по одному ферзю.

– Но, – заговорила Али, – здесь явно есть еще один ферзь.

Она действительно держала в руке еще одного ферзя того же цвета. Но это не было особенностью набора «COS».

– Профессиональный шахматный набор рассчитан на двух ферзей с каждой стороны, – пояснил я. – Обычно они не используются, но необходимы для превращения пешки, да и в качестве запасных.

– Превращения?

– Смотрите, – я собрал оставшиеся восемь шахматных фигур с круглыми головками и разместил их на втором ряду шахматной доски, – это пешка. Ею можно двигаться только вперед и нельзя отступать. Как только она достигает нижней горизонтали противника, сразу же становится любой другой фигурой, кроме короля; это и называют превращением пешки. Если пешка превращается в ферзя, а первоначальный ферзь еще жив, ему понадобится запасная фигура.

– А что, если, – Али была озадачена, – игрок захочет превратить все пешки в ферзей?

– Ну нет. – Я покачал головой. – Хотя ферзь – наиболее популярный выбор, в зависимости от ситуации игроки могут выбрать еще и ладью, коня или слона.

– Я могу понять тех, кто останавливает свой выбор на коне, – сказала Коко, – но какой смысл превращать пешки в ладью и слона? В арсенале ферзя уже есть их ходы, нет?

– Ну, пешку могут превратить в ладью или слона для того, чтобы избежать вынужденной ничьей.

– Ничьей?

– Как я уже сказал, главная цель игры – уничтожить короля противника. Шах – ситуация, когда король атакован, то есть стоит на клетке, на которую нацелилась вражеская фигура. Если соперник не может спасти его, это называется шах и мат, и атакующая сторона одерживает победу. Однако бывает, что шаха нет, то есть король не стоит на роковой клетке, – но при этом противник не может сделать ни одного хода, который не привел бы его короля на эту клетку; это вынужденная ничья, которая называется патом. В отличие от китайских шахмат, где в подобном случае побеждает последний ходивший, в западных такое положение обеспечивает ничью. Ферзь покрывает и прямые направления, и диагонали, поэтому шансов ненароком запереть короля противоположной стороны в патовой ситуации у него больше. Это очень неприятно, когда у тебя явное преимущество и светит победа.

– И чтобы не упустить преимущество и не прийти к ничьей, можно пожертвовать превращением в самую сильную фигуру?

– Вот именно. Ой, я снова отвлекся…

Я обернулся, чтобы посмотреть на Фан Чэна, подумав, что он мог снова разозлиться, но увидел на его лице шок, словно он только что получил шах в решающей игре.

Глава 7

Это была угловая комната. По обе стороны длинного коридора аккуратно висели более дюжины картин, а под каждой рамой были демонстративно проставлены дата создания и размер холста. По этой причине даже неуклюжая мазня казалась наполненной художественной атмосферой.

Свернув в конце коридора, можно было увидеть небольшой зал квадратной формы. Рабочий стол был завален кистями для рисования, красками и разного рода хламом. На полу валялись холсты, а к углу стены были беспорядочно прислонены деревянные рамы. Хозяин явно не придавал значения порядку. Роскошный солнечный свет проходил через огромное панорамное окно и освещал возвышение над полом.

На возвышении стоял длинноволосый мужчина в картузе, перед ним был установлен мольберт, а чуть поодаль располагалось блюдо с фруктами. Колени мужчины были слегка согнуты, а внимание полностью направлено на угольный карандаш, крепко зажатый в руке. Кажется, уже давно находясь в состоянии полного самозабвения, он даже не заметил прихода гостей.

Я тихонько передвигался шаг за шагом так, чтобы с моего угла можно было увидеть лицевую сторону мольберта. Как и следовало ожидать, в тот момент на холсте были лишь наброски, но общая композиция уже казалась ясной. В центре огромного блюда лежала обнаженная женщина, окруженная различными фруктами, – большие гроздья винограда свисали с ее головы, переплетаясь с волосами. Под правой ногой, поднятой вверх, лежал арбуз. Руки женщины были сложены спереди и держали кругловатый предмет. Сложно было понять, яблоко это или персик. Нижняя часть тела была еле прикрыта, а грудь, наоборот, выпирала.

– Но, – с обидой сказал Дуань Цзюньин, – вчера мне сообщили, что вы заинтересованы в том, чтобы стать моим спонсором.

– Не стоит слишком разочаровываться, – сказал Фан Чэн, похлопывая собеседника по плечу. – Не все спонсоры подобны Тео[73].

Я нахмурил брови – упоминание Ван Гога было лишним. И художник тоже был в недоумении.

– Иначе говоря, хоть у вас и нет художественного таланта, зато, по-моему, есть кое-что другое, во что стоит вложиться.

Это был стопроцентный обман, да еще и не очень тонкий. Однако прикрытия Baixue Group было достаточно, чтобы Дуань Цзюньин слепо нам поверил. Менее двадцати часов назад Фан Чэн воспользовался телефоном в баре