– Но если что, будем готовы.

– К тому, что нас завтра-послезавтра при входе в управление обкидают тухлыми помидорами?

– Я надеюсь, до этого не дойдет, – усмехнулся сыщик. – К тому же мы ведь с тобой не по форме ходим.

– Зато у нас на лицах написано, кто мы. Ладно, буду морально готов к ненужному ажиотажу и движухе. А пока он не начался, надо бы заняться делом.

– И то верно.

Обыск в квартире депутата, равно как и на рабочем месте и в приемной, как и предполагал Лев Иванович, ничего не дал. Оперативники изъяли всю технику, но каких-то вещественных доказательств, вроде фотографий или каких-то записей, не нашлось. Но, признаться честно, напарники на это особо и не рассчитывали. Технику отдали специалистам на изучение.

– Ноль без палочки, – подвел итоги обыска Станислав.

– Чего и следовало ожидать, – пожал плечами Гуров. – Единственный вариант, что на компьютерах, рабочем ноутбуке, планшете и телефоне что-то отыщется, но и тут, как мне кажется, шансы невелики.

– А Шилин-то не дурак, несмотря на всех своих тараканов.

– Понятно дело. Вот только зачем он этих девушек убивал?

– Это вопрос к нему. Но пока мы, Лева, не припрем его к стенке, он говорить не станет. Поэтому ищем «доказуху».

– Вот я и думаю, где ее искать. Надо хоть что-нибудь, чтобы Шилин сознался.

– А если его, как любят сейчас говорить, психологически обработать?

– Можно. Но сложно. Стас, ты ведь знаешь таких людей. Для политика что главное? Хорошо подвешенный язык. Он тебя самого может так заболтать, что ты только уши развесишь. А у нас как раз именно такой политический тип, пусть и депутат мелкого пошиба, а не четырежды судимый гопник с подворотни.

– Это точно. Гопник расколется куда быстрее. Лев Иванович, но ты ведь сам знаешь, попытка не пытка.

– Тогда поручаю эту ответственную миссию тебе. А я прикину, в каком направлении копать.

– Я тебе подскажу, – невинным тоном произнес Крячко.

– Подскажи.

– От забора и до обеда.

– Да ты что. А я думал, от казарм и до «отбоя», – в тон ему сказал сыщик.

– Ладно, Лева, шутки шутками, но действительно, где ты собрался искать? Мы ведь поднимали все эти дела по старым убийствам. Нигде там Шилин не мелькал, даже в показаниях свидетелей или на записях видеокамер, за исключением того, что его разок-другой видели вместе с потерпевшими. Но это, сам понимаешь, не аргумент. Там не то что доказательств, а даже каких-то косвенных улик нет.

– Знаю я все это прекрасно. Поэтому ты думай, как будешь колоть нашего депутата, а я буду думать, где улики искать.

– Как скажешь, товарищ дорогой.

Да, непростая ситуация, отметил про себя Лев Иванович. Примерно то же самое сказал недавно им со Стасом и Орлов, когда они ему доложили о поимке Шилина.

– Лев Иванович, а ведь ты его подозреваешь и в убийстве той студентки, Савиной? – посмотрел на него генерал.

– Подозреваю, – честно ответил Гуров. – И не только в нем. За Шилиным, пожалуй, около десятка жертв. И это только то, что мы нашли.

– То есть теоретически жертв могло бы быть и больше?

– Теоретически – да.

– А доказательства?

– Доказательств нет, – признался сыщик. – Косвенные признаки есть, но их, к сожалению, не подтянешь под одну серию. И не докажешь, что это дело рук одного и того же человека.

– Это плохо, – покачал головой начальник. – Потому что, по сути, Шилину можно предъявить только покушение на убийство. Причем на одно, – подчеркнул он. – От всего остального он, разумеется, отопрется. А если еще адвокат ушлый попадется, наш несостоявшийся убийца и из последней истории может выскочить. Отделается «условняком», а то и вообще оправданием.

– Я знаю, Петр Николаевич. Поэтому нам остается только искать доказательства.

– Или ждать, когда Шилин сам признается во всем, – ввернул напарник.

– Ты сам-то в это веришь? – покосился на него Орлов.

– Нисколечко. Даже если его отлупить, как сидорову козу. Поэтому будем искать то, что худо-бедно подтвердит вину этого депутата.

– Ищите. Это не те люди, кто «колется» даже без доказательств и дохлых улик.

Здесь Лев Иванович и Станислав были целиком и полностью согласны.

* * *

Гуров начал с того, что составил список людей, которые теоретически могли быть в курсе каких-то потаенных подробностей жизни депутата Шилина. Перечень получился довольно короткий: супруга, отец, компаньон-начальник да парочка друзей (или приятелей). Разумеется, круг общения Шилина был гораздо шире в силу его деятельности. Но, как поразмыслил сыщик, в подобной ситуации депутат вряд ли бы стал откровенничать с коллегами по Городской думе, приходящими к нему на прием посетителями или работниками строительной фирмы, в которой он трудился. Еще у него были какие-то родственники, но с ними, как удалось выяснить, подозреваемый общался не так уж часто. Дежурно, сделал вывод Лев Иванович.

Соседи о Шилине сказать толком ничего не могли, потому что дом был новый и не все успели перезнакомиться. Точнее, если смотреть правде в глаза, соседи почти друг друга и не знали. «Да, изменились времена, – подумал Гуров. – Раньше весь район был между собой знаком, а теперь даже не знаешь, кто живет с тобой на одной лестничной площадке».

Поэтому начать он решил именно с близкого круга. Надежда Петровна, естественно, будет всячески выгораживать своего благоверного, здраво рассудил сыщик и решил снова использовать прием «засланный казачок». К ней он отправил сотрудницу Нестерову, которую они с Крячко ранее рассматривали как кандидата в «подсадные утки» для поимки самого Шилина. Еще одного сотрудника пришлось заслать и к отцу депутата.

– Вполне, – одобрил Стас, когда Лев Иванович поделился с ним своими планами. – С нами мадам Шилина точно не будет откровенничать, тем более что нам уже довелось с ней пообщаться. Скорее начнет по новой петь, что ее муж – ангел, а мы – нелюди, которые хотят невинного человека за решетку упрятать. Отец тоже, понятное дело.

– Неизвестно, какие у Шилина отношения с отцом, – возразил Гуров.

– Лева, да какие бы ни были. Это, как ни крути, его ребенок. А любящий родитель даже при самых плохих отношениях не сделает что-то во вред своему сыну. Тем более что речь идет об убийстве и уголовной ответственности. Матери у Шилина, как я понимаю, нет?

– Умерла давно. А я пообщаюсь с его начальником.

– Ну, тут тоже ситуация может быть двоякая. Рабочие отношения, все дела, но, может, они закадычные друзья.

– Все может быть.