— Не исключаю, что генерал, когда война закончится, как благородный человек извинится и расторгнет помолвку, — она обещающе улыбнулась доктору, — и я вновь буду свободной… Очень скоро…

— Тогда уж признавайтесь до конца, — включился в игру доктор, — это вы на одном из концертов спорили в дамской комнате с подругой о том, что уговорите отца отпустить вас на фронт?

— Я? В дамской комнате? — повела головой девушка. — Нет, это была не я…

— Мы не мешаем вашему романтическому диалогу? — не сдержала обиды Мура.

— Нет-нет! — поспешил успокоить юную сыщицу доктор. — Вы мне никогда помешать не можете, клянусь!

— Хватит мотать мне душу, — сказал изнуренный профессор. — Клим Кириллович, друг мой, умоляю! Все устали!

— Да, — подхватила профессорская жена. — Милый доктор, да уж решитесь же на что-нибудь, Христа ради!

Щеки доктора залил румянец смущения, он поднялся и оправил визитку.

— Да. Пожалуй, вы правы. Пора. Делаю предложение.

В гостиной повисла тишина.

— Предлагаю вам, милые барышни, прогуляться в Сангалльский сад — поклониться богине любви, снежной Афродите…

Лица дам вытянулись, а профессор расхохотался и, с трудом успокоившись, провозгласил:

— И все-таки это лучше, чем поклонение Орлеанской девственнице.