– А мы сможем с ней разговаривать? – спросил Клименок, клятвенно пообещав за нас обоих не шевелиться.

– Ещё не знаю, – ответил Покровский. – Гипноз – штука непредсказуемая.

– Тогда давайте начнем.

– Я готова, – сказала Катя, устроившись на кровати.

– Хорошо, Котенок, приступим, – начал сеанс Покровский, – расслабь руки… ноги… спину… живот… грудь… плечи и шею… лицо…

Признаюсь, я любовался его работой, настолько он действовал профессионально. Используя ритм и модуляции голоса, он грамотно расставлял паузы, повышал или понижал тембр. С Катей он проделывал то, что Майлз Девис проделывал со своей трубой, по-другому не скажешь.

После того, как Катя расслабила дыхание и успокоила сердцебиение (последнее успокаивается автоматически), Покровский приступил к главной части сеанса:

– Ты погружаешься максимально глубоко в это… ставшее родным для тебя состояние… и вот перед тобой… появляется дверь… За дверью находится дорога… дорога приведёт тебя к Учителю… Ты открываешь дверь… переступаешь через порог… идёшь по дороге… становясь с каждым шагом всё легче и легче… Ты идешь… наслаждаясь прогулкой… наслаждаясь… каждым своим шагом… каждым дыханием… и когда дорога приведёт тебя к Учителю… ты уже будешь знать… что делать дальше….

Несколько минут Катя лежала, как спящая красавица в хрустальном гробу, затем произнесла.

– Учитель разрешил мне говорить с вами.

– Расскажи, что произошло той ночью, – попросил Клименок.

– Учитель сам пришел ко мне. Он сказал, что мне пора узнать, для чего он заставил меня прийти в это место. Он сказал, что эти люди недостойны того сокровища, которое по неосторожности решила им передать Анна Степановна. Он сказал, что именно я призвана не допустить этого. Он сказал, что Анну Степановну уже ждут во Внутреннем Чертоге, что она почувствовала это и решила передать ключ. Вот только выбрала она людей недостойных, в чьи руки не должна попасть хранящаяся под замком реликвия.

Учитель сказал, что я должна идти к ней, и когда я пришла, она меня ждала. Я сказала, что призвана проводить её до Внутреннего Чертога и открыть для неё врата, она же должна передать мне ключ от врат внешних. Она обрадовалась моим словам и поблагодарила Учителя за то, что дал ей провожатого для этого пути. А затем сказала, что готова отправиться в путь немедленно.

Как и обещала, я проводила её до врат Внутреннего Чертога и отперла для неё дверь. Затем вернулась в наш мир одна. После этого я забрала ключ и вернулась в свою комнату. Я спрятала ключ туда, где никто, даже явившийся следом демон, не осмелился бы искать. Я продержала его там до следующего утра, а потом пробралась в мастерскую садовника и там испортила ключ на точильном станке. Я сточила на нём все номера и зарубки. Изуродованный ключ я выбросила за забор и сразу обо всём этом забыла, как и велел Учитель.

– Спасибо, Катя, можешь возвращаться к нам, – сказал ей Покровский.

Она открыла глаза и села.

– Можете спрашивать, – сказала она. – Учитель сказал, что у вас будут вопросы.

– Кто такой учитель? – спросил Клименок.

– Он – Хранитель.

– Кто?

– Хранитель. Я не знаю, как объяснить, но могу рассказать. Это было в ночь, когда у меня началась первая менструация. Я долго не могла уснуть, а когда уснула, очутилась на лесной поляне. Это был странный, не похожий на обычные сон. Я спала, и одновременно происходящее было наяву. Тогда я ещё не знала, что такое видения. Посреди поляны горел огромный костер, над которым парило нечто прекрасное, но неописуемое. Засмотревшись, я не сразу заметила, что вокруг костра сидят люди. Там был один мужчина и несколько женщин. Все они, как и я, были наги, и это было так естественно, что я не почувствовала стыда или стеснения.

Одна из женщин встала, подошла ко мне и протянула мне руку. Я протянула свою. Она взяла меня за руку и подвела к этому мужчине.

«Я – Безымянный Хранитель Книги, – представился он, – но ты можешь звать меня Учителем, потому что я буду тебя учить».

«Чему ты хочешь меня научить?» – спросила я.

«Тому, что содержится в главе, написанной для тебя в этой книге», – сказал он, почтительно указывая на то, что парило над костром.

«Так это книга?» – удивилась я.

«Это Книга С Нечётным Количеством Страниц», – торжественно сообщил он.

На этом видение закончилось, и я провалилась в обычный сон. С тех пор я встречалась с Учителем каждый раз, когда у меня начинались месячные. А однажды Учитель показал мне отца и сказал, чтобы я во всём ему призналась. Так отец узнал, что я – мост между нашим миром и миром Учителя. Кстати, именно Учитель заставил нас вступить в этот Орден. И вот теперь я узнала, зачем он это сделал. Теперь я свободна, и у меня свой путь. Прости, отец, но Учитель сказал, что мы должны расстаться и дальше идти каждый своим путем. А ещё он сказал мне то, что я и так знала, но я всё равно буду называть тебя папкой.

– Катя, девочка моя… Прости меня, я не должен был так поступать, – взмолился Покровский сквозь слёзы.

– Пошли Ватсон, – сказал Клименок. – Мелодрама – это не наш жанр.

Глава восемнадцатая. Сквозь враньё к обману

– Доброе утро. Как дела? – спросил Клименок, входя в столовую, где кроме Эдварда Львовича, Сергея, Аллы и исполняющей обязанности официантки Елены Арсеньевны не было никого.

– Я чувствую себя капитаном корабля, с которого сбежали крысы, – пожаловался Эдвард Львович.

– Вчера нас покинули Покровский с дочерью, – сообщил Сергей.

– Я знаю, – сказал Клименок, – они решились уехать во время гипнотического сеанса.

– Что вы им сделали такого? – спросила Алла.

– Мы – ничего.

– Тогда почему они спешно уехали, ничего толком не объяснив? – продолжила она допрос Клименка.

– Это надо спрашивать не у меня, а у их астрального шефа. Вы слышали о нём?

– Об Учителе?

– Так они его представили.

– Но они отдали вам ключ? – спросил Эдвард Львович.

– К сожалению, этим я похвастаться не могу.

– И вы их отпустили? На вас, Николай Васильевич, это непохоже.

– Катя уничтожила ключ.

– У неё что, крыша поехала?! – отреагировала на это известие Алла.

– Чего не знаю, того не знаю. Постановка психиатрических диагнозов выходит за сферу моей компетенции.

– А она не сказала зачем? Какого чёрта на неё нашло?

– Сказала.

– Так что же молчите?

– Молчу? А мне казалось, что у меня рот не закрывается. Катя объяснила, что такова