Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 76
– И слава богу! – отозвалась Лиза. – Неужели вам было бы легче, если бы в больнице оказалась и она тоже? Или, к примеру, ваша дочь?
Клепов подскочил на месте:
– Если бы пострадала моя дочь, я бы не сидел сложа руки. Я добрался бы до этой стервы, даже если бы мне пришлось сбежать из реанимации.
Дубровская была поражена:
– Вы так любите свою дочь?
– К чему задавать глупые вопросы! – воскликнул больной. – Люблю, не люблю. Она для меня – все!
– Тогда вы должны понимать, как ребенку будет сложно без матери, – вкрадчиво произнесла Елизавета. – Не лучше ли пойти на компромисс? Согласитесь, в семейной жизни вы тоже не были ангелом. Ну что вам стоит слегка подкорректировать показания. Скажем так, что пресловутую солонку взяли вы, а мы уж найдем выход, как объяснить суду признательные показания вашей супруги. Возьмем заключение психолога о том, что она психически нестабильна и легко внушаема, склонна винить себя даже в том, что не имеет к ней никакого отношения. Дело прекратим за отсутствием события преступления как такового, и вы будете дальше воспитывать свою дочь.
– Зря стараетесь, – изогнул губы в презрительной усмешке Клепов. – Эта сука ответит по закону. Что касается дочери, я и сам смогу воспитать ее. Клянусь, она даже не заметит отсутствия матери…
В доме Клеповых царила траурная атмосфера. И пожалуй, дело было даже не в наглухо задернутых шторах и сумеречном свете светильников. На лице хозяйки застыло выражение мрачной торжественности, словно она только что проводила на тот свет близкого родственника и сама была полна решимости последовать его примеру.
– Проходите, – бесцветно сказала она, не выразив никаких эмоций по поводу неожиданного визита адвоката.
Дверь детской приоткрылась, и в проеме показалось худенькое личико девочки с длинными и черными как смоль волосами. На вид ей было не больше тринадцати лет, но глаза, темные и проницательные, смотрели по-взрослому. Судя по всему, девочка сделала для себя какой-то вывод, потому что неодобрительно поджала губы.
– Клепочка, можешь идти к себе, – сказала ей мать. – Это ко мне, по делу.
Девчонка со странным прозвищем захлопнула дверь.
– Ей пятнадцать лет, – зачем-то пояснила женщина. – Разумеется, мы ее очень любим. Все-таки единственная дочь.
Дубровская кивнула, не проявив особого интереса. Они прошли в гостиную. Хозяйка плотно закрыла двери и даже зашторила их бархатной портьерой.
– Я не хочу огорчать девочку раньше времени, – объяснила она. – Все это и так стало для нее большим потрясением.
Лиза поудобнее расположилась в кресле, соображая, как лучше начать беседу. Должно быть, ее незадачливая клиентка даже не представляла, как плохи ее дела.
– К сожалению, не могу сказать вам ничего утешительного, – молвила она наконец. – Пришли данные экспертизы.
– Я их читала, – равнодушно отозвалась женщина. – По-моему, там нет ничего удивительного.
– Признаться, я ожидала других результатов.
– А я нет, – просто ответила Клепова. – Смешно, меня просили ответить на целый ряд глупейших вопросов. Например, объяснить пословицу: «Сколько веревочке ни виться, все равно конец будет». Как вы думаете, это к чему?
– Боже мой, какая разница! – воскликнула Лиза, не в состоянии поддерживать дальше ровный тон беседы. В конце концов, она пришла не на чаепитие. – Вы хоть понимаете, что вас собираются обвинить в покушении на убийство мужа?
– Понимаю.
– Понимаете, что за это преступление, даже с учетом смягчающих обстоятельств, может быть назначено реальное лишение свободы? Короче говоря, вы отправитесь на зону?
– Понимаю. – И опять в ответе холодная бесстрастность автомата.
– Откуда у вас дома взялась чертова селитра? – неожиданно сменила тон Дубровская.
– Вы же знаете, это минеральное удобрение. Иногда применяется в цветоводстве.
– Для чего? – спросила Елизавета.
– Откуда я знаю? – равнодушно удивилась женщина.
– Но вы должны знать. Вы же разводите цветы?
– Это не я, – пояснила женщина. – Это все Клепочка. У нее в дальней комнате целая оранжерея. Она экспериментирует, все время что-то смешивает…
За дверью что-то упало. Клепова переменилась в лице.
Лиза вскочила и одним движением отогнула в сторону портьеру, дернула на себя ручку. За дверью стояла Клепочка, рядом валялась большая пластиковая лейка.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Дубровская, сама еще не понимая, чем вызвана ее такая стремительная реакция на посторонний шум.
– Клепочка, иди к себе! – приказала мать, но в ее голосе зазвучали вдруг дрожащие нотки…
Вспоминая впоследствии события того памятного вечера, Елизавета, разумеется, могла приврать, утверждая, что в тот самый момент, когда взволнованная мать пыталась отослать в другую комнату не менее напуганную дочь, в ее сознании уже возникла догадка. На самом же деле она ощутила только неясное предчувствие. Слишком уж неестественно вела себя Клепова в ситуации, которая любому человеку показалась бы пустяковой.
– Так что ты здесь делала? – повторила вопрос Лиза.
– Она просто шла поливать цветы! – спохватилась мать.
– Да, я собиралась поливать, – прошептала девочка, показывая рукой на лейку.
– Очень хорошо, – проговорила Лиза. – Только лейка почему-то пустая, и санузел находится напротив входной двери. Скажи честно, ты подслушивала?
Девочка подавленно молчала.
– Да хоть бы и подслушивала! – не выдержала мать. – Разве это преступление?
С нее, как по волшебству, слетела маска спокойного безразличия. Теперь перед Дубровской стояла решительная женщина, готовая ради защиты своего ребенка на многое.
– Конечно, это не преступление, – мягко сказала Лиза. – Ты ведь любишь свою маму?
Вопрос, разумеется, был адресован Клепочке. Девочка еле заметно кивнула.
– Вот и хорошо, – произнесла Дубровская. – А почему бы теперь нам вместе не сесть и не поговорить. Не забывайте, я ведь ваш адвокат…
– Я не знаю, как вы все это сделали, но мне это решительно не нравится, – заявил следователь, отодвигая в сторону бумаги.
– Боюсь, я не понимаю вас, – проговорила Дубровская, напуская на себя вид оскорбленной добродетели.
– Да бросьте! Как вам удалось склонить на свою сторону Клепова? Что вы ему пообещали, какую-то услугу? Деньги? Мужик, который едва не ядом плевался в адрес своей законной супруги, вдруг берет назад все свои слова и заявляет о ее невиновности. Оказывается, он сам перепутал эти чертовы солонки!
– А может, так оно и было? – невинно поинтересовалась Лиза. – Нас ведь там не было.
– Я уверен, здесь дело нечисто! – не унимался следователь. – И вы тоже хороши. Откуда раскопали это заключение психолога? Ах! «Гражданка Клепова легко внушаема». Ох! «Ее психика относится к неустойчивому типу». Ух! «Она оговаривала себя не с целью запутать следствие». У нее, видите ли, повышенная тревожность!
– Это документ, между прочим, – гордо ответила Лиза. – Составлен профессиональным психологом, Кротовой Марией. Впрочем, я вас не понимаю. Вы собираетесь отправлять материалы в суд?
– Да, а может, вы мне обрисуете в двух словах судебную перспективу?
– Охотно. – Лиза почувствовала, что у нее за спиной вырастают крылья. – Рассмотрение дела не займет много времени. Свидетели и потерпевший подтвердят версию несчастного случая, а потом будет вынесен оправдательный приговор.
Следователь уставился на нее, словно пытаясь силой своей мысли заставить замолчать.
– Я бы с большой охотой отослал материалы этого дела в квалификационную коллегию адвокатов, – проговорил он с трудом. – Пусть бы они разбирались в действиях своей коллеги. Но, подозреваю, от этого не будет проку.
– Совершенно с вами согласна, – молвила Дубровская, старательно пряча улыбку.
Зачем следователя посвящать в некоторые секреты беспокойной семейки Клеповых? На самом деле никакого волшебства и даже банального мошенничества не было. Отец был так потрясен неожиданным признанием дочери, что в первые минуты потерял способность говорить и слышать. А когда он понял, что все чудовищные вещи, о которых ему сообщили, являются не «штучками» прохвостки адвокатессы и даже не кознями его законной половины, он, должно быть, первый раз в своей жизни не стал устраивать сцен. Он просто замолчал. Через неделю он отнес письменное заявление к следователю, в котором признался в том, что «добросовестно заблуждался», и просит никого не винить в происшествии. Единственный вопрос он адресовал, как ни странно, не дочери, а Дубровской:
– Как вы думаете, а может, у нее это вышло случайно? Я ведь ее так сильно любил…
Начало декабря было пасмурным и холодным. Пронизывающий ветер горстями бросал в окна снежную крупу. Небо казалось свинцовым, и лишь иногда в прореху между тучами можно было увидеть солнце. Лиза не выезжала в город целую неделю. Эйфория недавней победы уж как-то слишком быстро улетучилась, оставив после себя горькое разочарование. Да, она спасла свою клиентку от заключения, но какой ценой! Отец семейства пребывал теперь в шоковом состоянии. Он не мог поверить в преступные замыслы собственной дочери. Клепочка, растерянная и оглушенная последними событиями, затаилась, ища поддержки матери, но не находя ее. Сама же Клепова чувствовала себя еще хуже, чем в те времена, когда супруг гонял ее вокруг дома. В общем, тут не было слез благодарности и искренних поздравлений, всего того, что так греет душу адвоката, хорошо выполнившего свою работу. Дубровская уже не была уверена, что поступила правильно, изобличив истинного виновника произошедшего.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 76
