– И работать так же без осечек.

– И на совесть… С Гаркуновым ты правильно все решил, он тебя не подведет. Сейчас главное – решить вопрос с Липатием. Да и Водорезов не успокоится, пока тебя не уберет. Мешаешь ты ему… Такое ощущение, что это он все придумал – сына своего убить, чтобы вас всех подставить… Но сына-то он убить своего не мог.

– Не мог.

– А тебя может… Как ты собираешься с ним решать вопрос?

Герберт удивленно глянул на Ларису. Разве Хомутов подчинялся ей, разве она стояла над созданной им системой? Или Ставицкая только сейчас решила, что в новой системе она главная?

– А это зависит от моих возможностей, – усмехнулся он.

Действительно, Хомутову пришлось выстраивать сложную комбинацию, чтобы свалить Водорезова, стравить его с Липатием. А Ставицкая могла уничтожить этого деятеля одним телефонным звонком, выйти на знакомого заместителя министра, хорошенько его попросить или даже потребовать на чем-нибудь прижать зарвавшегося банкира. И Феофанова подпрячь, чтобы тот придержал покровителей жертвы. Перекрыть Водорезову кислород, и он сам захлебнется в своих проблемах. Уж на банкира-то компромат всегда найдется, если вдруг его не припасли на всякий случай.

– И какие у тебя возможности? – Ставицкая как будто с надеждой смотрела на него, ждала, когда Герберт признает свою острую в ней необходимость.

– Я пока всего не знаю, но очень скоро во всем разберусь.

– Разобраться ты можешь, – кивнула она. – Потому что на свободе. За решеткой разберутся с тобой… Да и на свободе все возможно, ты сам знаешь, что произошло с Хомутовым.

– Произошло, – кивнул Герберт.

Бахорин, например, грешил на него. Как будто и не было никакого киллера, как будто Герберт стрелял в Хомутова. Но Лариса как будто знала, кто убил. И про факт покушения в камере изолятора она тоже знала, во всяком случае удивления не выказала, вопросов не задавала. Да, было покушение, и она в этом виновата, потому как оставила Герберта в камере.

– На самом деле все не так уж и плохо, – обнадеживающе улыбнулась она. – И с Водорезовым можно договориться. И с Липатием.

– Как?

– Хомутова больше нет, Данилова тоже, это они все устроили, а ты всего лишь был пешкой в их игре.

– Да, но теперь эта пешка может выбиться в ферзи.

– Уже выбилась.

– Так может, это я подставил Хомутова и Данилова? Может, на самом деле это я спланировал убийство Водорезова со всем отсюда вытекающим? – поделился опасением Герберт.

– Ты спланировал? – совершенно серьезно посмотрела на него Лариса.

И от этого ее взгляда ему стало немного не по себе. Неужели она может подозревать его всерьез? А если Лариса шутила, то Герберт имел дело с непризнанным, но реальным гением актерской игры.

– Я спланировал?!

– Да шучу, шучу! Конечно, не ты… Но ты прав, с Водорезовым ты не договоришься. Ну, если только под дулом пистолета. Взять его врасплох, как Данилова, но не убивать. Просто поговорить.

– И с Липатием так?

– Липатий в больнице, из реанимации перевели, но палата охраняется хорошо, как ты на него выйдешь?

– Обязательно с пистолетом? – Герберт с интересом смотрел на Ставицкую.

В общем-то, она говорила правильные вещи, действительно, добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом. Но говорила она эти вещи с позиции начальника, похоже, Лариса реально решила поставить Герберта в зависимость от себя.

– Я не знаю, но проблему решать надо.

– Решим, – кивнул Герберт.

Если нельзя встретится с Липатием, можно поговорить с Жадобой. Выйти на Жигаля, запросить с ним встречу, поставить его на прослушку, взять под наблюдение. Жигаль позвонит Жадобе, отправится к нему за инструкциями, а на хвосте привезет Герберта. Застать Жадобу врасплох – неплохая идея, убивать его не надо, просто поговорить с ним и предложить мир. Ради такого дела Герберт готов забыть о сегодняшнем покушении.

Глава 15

Есть такая фишка у воров: вскрыть отмычкой дверь, взломать сигнализацию, проникнуть в квартиру, в общем, блеснуть своими талантами. Главное – ошеломить оппонента, заставить его почувствовать себя жертвой, с таким и говорить будет легче. Но Жадоба поджидал Герберта для того, чтобы его убить. Воры с ним не церемонились, и с Хомутовым тоже. И сейчас они пришли за головой приговоренного.

Квартира у Герберта в обычном высотном доме, но дверь непростая, да и сигнализация высокого уровня. И все-таки Жадоба справился со всем этим. А вот Герберта взять не смог. Потому что не заметил камеру, с которой Герберт снял изображение, прежде чем войти в квартиру.

А к себе он вошел через соседнюю квартиру. Жадоба дремал в кресле, когда открылась дверь шкафа. Он и понять ничего не успел, как пистолет ткнулся ему в голову.

– Где второй? – спросил Герберт, смахнув с журнального столика девяносто девятый «Вальтер» с глушителем.

– На кухне… – ошеломленно, выдавил Жадоба.

– Давай сюда!

– Греция!

В дверном проеме возник коренастый тип с круглой лысиной на квадратной голове. В одной руке он держал блюдце, в другой чашку. Увидев Герберта, шарахнулся, расплескав чай.

– Стой, зараза! – крикнул Жадобин. – Сюда давай!

Греция зашел в комнату, угрюмо глядя на Герберта.

– Ствол на пол!

Мужик кивнул, глянул по сторонам, куда бы поставить чашку. Присел, поставил чашку и блюдце прямо на пол, рядом положил пистолет. И все смотрел в надежде, что противник даст слабину. Но Герберт качал головой: осечек не будет. И воровской ему поверил.

– А сам в угол! Спиной ко мне! – Герберт взвел курок.

– Греция! – поторопил напарника Жадоба.

Уголовник встал в угол между диваном и вторым креслом, сдвинув в сторону торшер. Герберт велел ему поднять руки и завести за голову.

– Говори! – Герберт надавил пистолетом на голову.

– Вопросы к тебе, пацан!

– Я водорезовского сына не заказывал и Липатия не подставлял. Это так, к слову, вы все равно не поверите.

– Почему не поверим?

– А кто ко мне сегодня торпеду засылал?

– Куда торпеду? – не понял Жадоба.

– Я сегодня в КПЗ ночь провел. Вечером закрыли, утром отпустили, быстро вы сориентировались.

– Что закрывали тебя, знаем. Про торпеду не в курсах.

– А Хомутова кто завалил?

– Кто его завалил?

– Не знаешь?

– Это не наши!

– Ну, то, что банку с прахом ты не брал, это я знаю.

– Какую банку?

– С прахом Водорезова. Я припрятал. А Хомутов спер. Тебя подставил. Как будто ты к месту подъезжал. Но это был не ты.

– Не знаю ни про какую банку.

– Не знаешь,