И появилась в доме Валя. Отчего стало чисто, но как-то дискомфортно. Сначала Кирилл думал, что все дело в ведрах. Неожиданно их образовалось сразу три. Он еще мог представить одно – для мытья полов. Назначение остальных выходило за рамки его бытового понимания. На их краях Валя перед уходом всегда очень живописно развешивала разноцветные тряпки для просушки и оставляла инсталляцию посреди прихожей. Так что, переступая порог, у Самойлова каждый раз возникало ощущение, что ошибся дверью и случайно забрел в клининговую компанию. Он пробовал объяснять, что лучше убирать их в подсобку. Домработница внимательно смотрела в рот, сопела и кивала, но ничего не менялось. Тогда Кирилл стал относить их сам, чтобы избавиться от дежавю. Но и это не помогло – после очередного визита ведра оказывались на прежнем месте. Вроде мелочь, а неприятно.

Но потом до него дошло, что он просто ее не понимал. Не в том смысле, не мог постичь ее глубокий внутренний мир, полный противоречий и конфликтов. А в самом прямом. Диалоги между ними проходили всегда приблизительно по одному и тому же сценарию и сильно смахивали на лингвистический квест.

– Газ помыть? – интересовалась Валя.

– Что помыть? – недоумевал Кирилл.

– Газ.

– Валя, как можно мыть газ? Его можно включить или зажечь, но вымыть его невозможно.

– Ну, газ, – удивлялась она тупости хозяина и показывала рукой на плиту.

– Понятно, – с облегчением выдыхал Самойлов. – Тогда уж до кучи еще воздух и воду.

– Что?

– Помойте вместе с газом воздух и воду, – отвечал он и показывал на вытяжку над плитой и раковину.

Домработница одними бровями говорила: «Вот ведь малахольный попался».

С Валей стоило бы расстаться сразу, но был нюанс. Если разговор случайно заходил о людях, она бывала удивительно проницательна и даже прозорлива. Какая-то дремучая чуйка. Кирилл ею в такие моменты искренне восхищался и отказать себе в удовольствии еще раз испытать талант просто не мог.

В это утро беседа пошла по утвержденному сценарию.

– Дайте мне железную губку, надо тут пошоркать, – попросила женщина, глядя на стеклянную варочную поверхность.

– Что сделать?

– Пошоркать.

– Это как? – опять проявлял непонятливость хозяин.

– Просто тряпкой не отмыть, – Валя делала рукой трущие движения.

– Вы хотите стеклянную поверхность тереть железной губкой? – уточнил Кирилл.

И порадовался в душе, что такого гаджета у него в доме никогда не было. В обратном случае Валя бы его сама нашла и пошоркала все, до чего могла бы дотянуться, вплоть до мебели.

– Ну да, она же грязная. Правда, я дома так никогда не делаю, но у вас решила попробовать.

– Валя, дорогая, не надо у меня ничего пробовать. Моя квартира – не полигон для домоводческих испытаний. Если вы начнете скрести железом по стеклу, на нем буду царапины и после вашей уборки мне придется покупать новую плиту.

Спокойствие далось тяжело. Благо с мимикой почти всегда был полный порядок: вздернутые уголки губ абсолютно всех собеседников вводили в заблуждение. Самойлов прекрасно об этом знал и иногда иронизировал над собой: «Улыбка в кожу толщиной». Чтобы общение не переросло в очередной филологический стрим, он решил сменить тему:

– За что можно убить человека?

– Что я вам такого сделала? Просто спросила, – домработница приняла вопрос на свой счет.

– Вы меня не так поняли, – Кирилл чуть не расхохотался. – Я спрашивал вообще. Если это не наследство или супружеская измена, то за что?

Валя скрестила руки на груди и с подозрением уставилась на Самойлова. Около минуты она искала в мимике подвох, но не нашла. Только после этого решила ответить:

– Из-за чего угодно. Если бы знали, что точно не посадят, у нас народу в два раза меньше было бы.

– Ну а все же?

– Всех людей убивают только по двум причинам – за то, что сделал, и за то, чего не сделал.

Ответ оказался настолько философским, что Кирилл решил не углубляться. Не рассказывать же домработнице всю неприятную историю, требуя конкретики мотива.

Выходя из подъезда, Самойлов в который раз уже подумал, что все же надо попрощаться с этой странной женщиной и нанять кого-нибудь менее непредсказуемого. Но вдруг спохватился: «Не, не надо. Пока не прояснится вся эта ситуация со Скобой, Валю надо оставить. Каждое общение с ней такой заряд бодрости, что резко становится не до следователя. Теперь полдня буду думать, что такого могла сделать в целом мирная владелица магазина, раз ее решили пришить. И, что еще интереснее, могла не сделать».

Перед тем как наведаться к клиенту, Кирилл все же выкроил время и заскочил в антикварный салон. Не успел он переступить порог, как почувствовал, что все как-то неуловимо изменилось. Вроде диваны, кресла, люстры и канделябры те же, но все равно что-то не так. Будто режиссер передумал снимать триллер и попросил переделать декорации под мелодраму. Присмотревшись, Кирилл понял в чем причина. В вазах появились цветы. Конечно, не шикарные розы или пионы, а простые ромашки. Но все равно получилось очень мило, по-домашнему. А еще у сотрудников как-то длиннее стали шеи. Раньше они ходили, вжав головы в плечи. Так обычно передвигаются люди, ждущие, что в любой момент откуда-то прилетит подзатыльник. А теперь вроде все нормально. И взгляд не такой затравленный. Даже улыбаться начали. Правда, пока не очень уверенно. Потрясающие метаморфозы.

– Здравствуйте, Светочка! – начал Кирилл как можно более непринужденным тоном. – Узнал, что у вас здесь такая трагедия произошла, решил заглянуть.

– Ой, здрасти! – девушка захлопала накладными ресницами, как птеродактиль перепончатыми крыльями. – Вообще, кошмар! А откуда вы знаете?

– Да как же?! Меня же к следователю вызывали.

– Вас?!

– Почему нет? Ваша хозяйка умерла сразу после моего ухода. Так что меня подозревают больше других.

– Да что они дураки, что ли? Вам-то зачем ее убивать? И вообще, может быть, она сама? Ну там… инфаркт или еще чего-то с сердцем.

– Если бы инфаркт, мне бы повестку не прислали. Кстати, а вы у следователя не были?

– Как же не была. Еще как была! И остальные тоже.

– Ну, вот видите. Значит, хозяйке вашей кто-то помог покинуть этот бренный мир.

– Ну да… Тогда это тот дядька был, что до вас приходил.

– Какой дядька?

– Да обычный такой. Лет сорок где-то, лысина такая, – сотрудница изобразила пальцем на макушке «озеро в лесу» и пожала плечами, давая понять, что других примет не будет.

– С чего вы решили, что он?

– А кто ж еще? Все так подстроил, чтобы одному в кабинете остаться. Точно говорю, больше некому!

– Погодите, что подстроил?

– Пришел, а прямо следом за ним парень с собакой. Эта псина