— Это ничего, сынок. Веди к кабинету я подожду.

— Но там закрыто!!! — Засуетился тот.

— Веди сказал, не нервируй! — Неожиданно громко рявкнул посетитель…

* * *

Ворона с карканьем опустилась на фонарный столб, распугав при этом метнувшееся в разные стороны все остальное, присутствующее тут, пернатое сообщество, и принялась внимательно рассматривать немногочисленных в это время дня, суетящихся внизу по своим делам, прохожих. Ничего особенного, этих крикливых птиц так много в маленьких районных центрах большой страны, на них никто не обращает внимания. Ну сидит себе на фонаре и сидит. Не мешает же никому.

Ворона внезапно, словно что-то увидев, сорвалась как-то по ястребиному вниз, и захлопав крыльями, почти коснувшись земли, улетела в сторону липовой аллеи, примыкающей к улице, на которой накануне произошло убийство.

Спустя минуту, с той стороны, из тени деревьев, на тропике появился прохожий. Странный гражданин, нехарактерно одетый для этих мест. Черный с синеватым отливом костюм-тройка, изящный, приталенный пиджак, с атласным, шалевым воротником, облегающий жилет с пристегнутой серебряной цепочкой поперек груди, видимо часов, спрятанных в кармашке, и элегантные брюки-каррот, зауженные книзу над идеально вычищенными, лакированными туфлями с острыми носами на низком скошенном каблуке.

Гражданин, постукивая по выбоинам асфальта черной тростью, неторопливо шел рассматривая номера домов, и сразу привлек внимание трех бабушек, завсегдатаях лавочки у одного из подъездов.

— Глянь Степановна. Что за гусь? Вырядился как на бал. — Подслеповато прищурившись в сторону прохожего произнесла одна из них.

— Иностранец поди. Степановна поправила на носу очки, и опустила на колени руки со спицами, которыми только что ловко вязала синий шарф для внука.

— Чего тут иностранцу делать? — Сплюнула с губы в кулак шелуху семечки третья. — Иностранцу церкву подавай, или музею какую. А тут что? Серые дома да ямы в асфальте.

Между тем, гражданин подошел ближе, и с еле заметным прибалтийским акцентом обратился сразу ко всем трем:

— Простите. Я разыскиваю семью Игнатьевых. Проживают они в доме шесть. Но тут на зданиях нет нумерации, и я слегка потерялся. Видите ли, я нотариус. Троюродный дядя Тимофея Ивановича, скончался недавно во Франции, оставив тому небольшое состояние. Я приехал оформить вступление в наследство господином Игнатьевым…

* * *

Вернерра до самого вечера не знала, пойдет ли она на встречу со странным писателем, или не пойдет.

С одной стороны, заманчиво взять интервью у недоступного затворника, не общающегося с прессой запершись в своем особняке. Здоровое эго молодой девушки рукоплещет такой возможности прославится. Но ему тут-же оппонирует рассудок. Одна, на ночь глядя, в дом к незнакомому мужчине, да еще со странностями в поведении. Что там ее ждет? Но все таки решилась.

«Мрачновато как-то». — Думала она, стоя у калитки ведущей в сторону темного, на фоне луны, плывущей в дымке облаков дома. Кнопка звонка домофона, подсвеченная красной точкой, ответила голосом Николая Сергеевича:

— Проходите Вернерра.

«От куда он знает, что это я?». — Пробежала дрожью по плечам мысль, но успокоилась осознанием того, что писатель сам назначил встречу, и потому наверняка ждал, оттуда знание.

Замок щелкнул, и калитка раскрылась, пропуская гостью. Тропинка, выложенная темной плиткой, подсвеченная низкими, едва выглядывающими из травы фонариками с двух сторон, привела к массивной двери, тут же открывшейся, едва девушка встала на первую ступеньку крыльца.

— Жду. — Улыбнулся хозяин черными очками, блеснув отражением луны и приглашая гостью проходить внутрь. — Очень рад, что вы решились меня посетить. Не стесняйтесь. — Заметив ее нерешительность еще раз улыбнулся он. — Проходите.

«И тут мрачно, и запах какой-то знакомый. Точно! Так пахнет в церкви. Толи свечами, то-ли ладаном». — Она не знала точно, но вспомнила его, этот запах смерти, запомнившийся со времени отпевания мамы. Его трудно с чем-то спутать.

Высокий потолок, теряющийся в тенях от настольной лампы в виде подсвечника с тремя тусклыми лампочками, изображающими огонь, на массивном столе, со сложенным ноутбуком и ворохом бумаг, а по стенам зала бесконечные стеллажи с книгами. Книги, книги, книги, одни сплошные книги в темных переплетах с золотыми буквами на обложках. Посередине комнаты два красных кресла, удобных, бархатных, и между ними журнальный столик, с двумя чашками и кофейником. Ее точно тут ждали.

— Присаживайтесь. — Пригласил Николай Сергеевич Вернерру, кивком головы указывая на одно из них. — Позвольте вас угостить кофе. Вряд ли вы такой пробовали. Мне его поставляет приятель. Исключительный аромат и терпкий вкус. Но не буду вас утомлять подробностями. — Он опустился в кресло напротив, и наполнил чашки.

«Как князь на трон». — Подумала девушка, слишком уж величественно у него это получилось.

— Мрачновато у вас. — Произнесла она оглядываясь.

— Свет понятие неопределенное. — Улыбнулся писатель. Одному хватает свечки, а второму и под юпитерами темно, не хватает, знаете ли, освещения его исключительной значимости. Простите за каламбур.

— А вам значит достаточно свечки? — Ответила она ироничной улыбкой.

— Мне и ее много. Видите ли, то, что мы иногда не можем рассмотреть при ярком свете, хорошо прорисовывается в темноте.

«Сектант какой-то. Сейчас мне свое учение разъяснять начнет». — Подумала она, но промолчала, лишь изобразив на лице разочарование.

— Но не будем об этом. — Продолжил он, внимательно ее рассматривая, и девушке показалось, что она увидела его жуткие, черные глаза сквозь непроницаемые линзы очков. — Мне показалась. Там в машине, — Пояснил он, увидев ее недоумение — Что вы хотели поделиться со мной своей болью…

* * *

— Что за бред ты несешь, лейтенант? Какой полковник? Какой старший уполномоченный внутренних расследований при президенте? Что за чушь? Нет никаких внутренних расследований при президенте.

— Но он ждет вас в кабинете. — Бледный дежурный, вытянувшись по стойке смирно, выслушивал гневную речь начальника. Петр Иванович был человеком вспыльчивым и жестким, и мог за небольшую провинность наказать, и не только лишением премии, но и огромным кулаком.

— Там кодовый замок и сигнализация. Ты снял мой кабинет с охраны? — Навис подполковник над подчиненным.

— Нет. Он просто открыл дверь и вошел. Я подумал, что вы забыли запереть. — Сжался от предчувствия неприятностей тот.

— Я никогда и ничего не забываю. Заруби это себе на носу. Пошли, посмотрим, что это там у нас за фрукт, врывается к начальнику полиции. — Петр Иванович толкнул дежурного вперед по коридору в сторону своего кабинета.

— Ну и где твой полковник? — Застыл главный хранитель правопорядка города, спустя несколько минут ушедших на дорогу, на пороге открытых дверей, рассматривая пустое помещение. Никого не было, только в открытую форточку колыхая канцелярскую штору, влетал легкий сквозняк.

* * *

Бабушки рассказывали самозабвенно перебивая друг друга, вспоминая все больше и больше подробностей, а нотариус, представившейся как Эркюль Гоо,