– Он что-нибудь говорил?

– Он сказал, как ему жаль, что он не сообщил тебе, куда едет и зачем. Но он был в отчаянии и надеялся, что ты все поймешь, – ответил Нейтан.

– Эти слова звучат как прощальные. – У Линдси задрожали губы.

– Он не это имел в виду. Он сделает все, чтобы выжить, – проговорил Нейтан. – Сделает обязательно, я в этом уверен.

– Я буду молиться, чтобы это оказалось правдой.

– Я понимаю, что вы испуганы, – заговорила Бри. – И мне не хотелось бы мучить вас новыми вопросами, но только вы можете ответить на них.

– Давайте, спрашивайте.

– Я хочу показать вам несколько фотографий. – Она вытащила телефон.

– Фотографий Хейли?

– Я не знаю. Как раз это мне и нужно узнать у вас. – Она показала Линдси первое фото. – Это Хейли?

– Да. – Линдси кивнула. – Это ее первый настоящий портрет. Мои родители ходили с ней к фотографу и потом подарили мне этот снимок на День матери. – Она облизала губы. – Откуда он у вас? Почему на нем написало слово «Да»?

– Линдси, фото пришло на мой телефон. Потом еще два. – Она перелистнула и показала следующую фотографию. – Это тоже Хейли?

– Да, – ответила она сдавленным голосом.

– А вот тут? – Она показала снимок, пришедший несколько минут назад.

– О боже, что происходит? – спросила Линдси, прижимая пальцы к губам. – Почему кто-то шлет вам фотографии Хейли разных лет и что означают эти слова: «Да – я – твоя…»? Что дальше?

Посмотрев Линдси в глаза, Бри поняла, что должна рассказать свой секрет. Конечно, ей не хотелось это делать. Еще она не знала, с чего начать, – тем более в такой момент, когда нервы Линдси натянуты до предела.

Она перевела взгляд на Нейтана, безмолвно спрашивая, как же ей поступить, но увидела в его глазах такую же неуверенность.

Если они ошибаются, и Бри все-таки не мать Хейли, тогда они ни с того ни с сего огорчат Линдси. Если они угадали, тогда все переменится. Ничто не останется прежним.

Готова ли она совершить такой прыжок веры?

– Так что же дальше? – Линдси глядела то на Нейтана, то на Бри и снова спросила, теперь уже настойчивее: – Что вы не можете мне сказать?

– Я не знаю, какое следующее слово, – осторожно ответила Бри.

Линдси нахмурилась и покачала головой.

– Я вам не верю. Вы догадываетесь. Просто скажите.

Бри колебалась лишь секунду, а потом решила, что Линдси имеет право узнать всю информацию, какой она располагает.

– Я думаю, что следующее слово будет «дочь».

Линдси вытаращила глаза от удивления.

– «Да – я – твоя – дочь»? Но почему он шлет это вам? Я не понимаю. Это предназначается мне?

Бри облизала губы, сознавая, что сейчас она разделит жизнь Линдси на «до» и «после».

– Линдси, это предназначается мне.

– Вам? О чем вы говорите?

– Десять лет назад я родила ребенка и отдала его в приемную семью. По-видимому, преступник хочет сказать, что девочка, которую он похитил, моя биологическая дочь – что я родная мать Хейли.

– Что? – Линдси еще шире раскрыла глаза и побледнела так, что стала похожа на призрак. – Это… это невозможно.

Бри сглотнула растущий комок эмоций, понимая, что должна найти в себе силы и подобрать нужные слова, чтобы раскрыть свой секрет женщине, которой, пожалуй, нужно услышать его больше всех на свете.

– Я тоже не верила, что такое возможно. Когда я в первый раз беседовала с вами, я даже не подозревала, что Хейли может быть тем ребенком, которого я отдала приемным родителям. Я прилетела в Чикаго, потому что случай Хейли был точно таким, как три предыдущих, с которыми я недавно работала. Но теперь я уверена, что белая роза была лишь средством вызвать меня в Чикаго.

– Все неправда! – Линдси яростно замотала головой. – Биологическая мать Хейли умерла.

– Кое-кому выгодно, чтобы свидетельство о рождении было подделано.

– Зачем?

– Потому что вы шли обходными путями. Через черный рынок. Вы знали об этом, Линдси?

– Нет. Это было легитимное агентство. Оно занималось частным усыновлением. У них на стенах висели фотографии счастливых детей и счастливых семей.

– Это агентство свернуло свою деятельность через несколько месяцев после того, как вы взяли Хейли.

– Так происходит на каждом шагу. Что из того? Вы ошибаетесь. Мне жаль, но вы ошибаетесь. И может, на следующем фото будет другое слово, не «дочь»? Может, что-то еще?

Линдси сопротивлялась изо всех сил, держась за привычную реальность, и Бри понимала ее, но правда в конце концов все равно выяснится.

– Я сказала это вовсе не для того, чтобы вас огорчить. Я тоже была в шоке, когда поняла, что Хейли может оказаться моей дочерью. Мне тогда клятвенно обещали, что мой ребенок не попадет в семью из Иллинойса.

– Но ведь мы живем в Иллинойсе. Мы взяли Хейли из больницы в Джолиете. Вы рожали там?

– Нет, я родила дочь в Детройте. Но ведь вы удочерили Хейли, когда ей было уже несколько дней?

– Но она родилась в той больнице. – Линдси помолчала. – То есть… я всегда думала, что она родилась там. – В ее голосе неожиданно прозвучала неуверенность.

– Мы с вами гадаем и, может, напрасно, – мягко заметила Бри. – Я была юной мамой. Я сознательно отдала моего ребенка в надежде, что у него будет более благополучная жизнь, чем у меня. В душе я надеялась тогда, что моя дочка попадет в такую семью, как ваша.

– Почему вы отдали ее? Из-за своей молодости?

Бри ждала этого вопроса, но слышать его было все равно тяжело.

– Мне было восемнадцать, и у меня был очень трудный период в жизни. Моя мать родила меня подростком, и я росла в хаосе, нищете и криминале. Мать умерла, когда мне было десять, несколько лет я жила с теткой, а когда и она не смогла заботиться обо мне, я попала в приемную семью. Когда я обнаружила, что беременна, я точно знала, что не хочу для своего ребенка той жизни, какая была у меня. Мне хотелось, чтобы у нее было то, что вы дали Хейли – любящие родители, прекрасные бабушка с дедом, красивая розовая с лиловым спальня со всеми игрушками, какие она захочет. – Ее глаза наполнились слезами, когда она вспомнила спальню Хейли.

Из глаз Линдси тоже выползла слезинка.

– Я старалась. Но теперь… вы, должно быть, меня ненавидите.

– Нет, что вы! Я ненавижу людей, которые похитили Хейли. Виноваты только они.

– Значит, вы родная мать Хейли, – пробормотала Линдси, словно все