Магазин выскочил мне наперерез, останавливая черными буквами на белой доске вывески. «Восточные ароматы». Что это значило? Я не знал. Я только чувствовал, что мне нужно войти в эту, внезапно возникшую передо мной дверь. И я вошел. Человек, поднявшийся со стула навстречу мне, снял очки, откладывая в сторону книгу, которую он явно читал перед моим приходом. Он был такой ухоженный, этот человек, одетый в мягкие серые брюки и бархатную куртку. Седые волосы были собраны в хвост на затылке. Он был похож на художника, как я себе их представлял. Мне стало неловко за взъерошенный вид и старенькую тонкую куртку, когда я увидел мягкую подсветку витрин, на которых теснились разнообразные диковинные статуэтки, шкафы с явно антикварными книгами. А когда я уловил тонкие незнакомые ароматы, напомнившие мне запах духов моей девушки, я остро почувствовал свою неуместность в этом магазине, свои порыжелые от старости ботинки, запах пота от долгого бега по московским улицам. Я захотел уйти. Но голос человека остановил меня.

— Вы хотели купить что-то необычное? — Он рассматривал меня внимательно, но в его взгляде была только доброжелательность. Было неловко молча повернуться и уйти, оставив вопрос без ответа.

— Простите, но у меня нет денег, чтобы покупать подобные вещи. — Я сгорал от стыда, глядя в пол. — Я случайно к вам зашел. Просто бежал по улице и внезапно увидел этот магазин.

— Да, я понимаю. — Голос человека был по-прежнему доброжелателен. — Скажите, а вы не хотели бы приобрести пару к тому предмету, который находится у вас в кармане? Подумайте.

Какой предмет в кармане? В моих карманах было пусто. Как говорится — вошь в кармане и та — на аркане. Там ничего не было, кроме засохших крошек от булочки, которую я купил несколько дней назад по дороге в институт. Я так и сказал этому человеку, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Но вы же не смотрели! — воскликнул он с такой убежденностью, что я автоматически полез в карманы куртки. И в самом деле, мои пальцы наткнулись на что-то небольшое, твердое и гладкое. В полнейшем изумлении я извлек из кармана маленький стеклянный шарик, засиявший синими огнями в свете ламп. Как он туда попал? Я не знал этого. Но я держал его в своей ладони, и мне казалось, что отступают все неприятности, а в мире нет ничего важнее, чем этот поцарапанный кусочек стекла.

— Вот видите! — Человек был явно доволен собой. — Так вы бы не хотели приобрести для него пару?

— Если это возможно, — едва смог выговорить я, не сводя глаз со своего синего чуда.

— Конечно, возможно, если вы твердо решили. — Он словно предупреждал меня о чем-то.

— Да! — ответил я со всей твердостью, на какую был способен, еще не зная, на что соглашаюсь, но чувствуя, что согласиться для меня — просто жизненно необходимо.

— Прекрасно! — Человек открыл сейф, встроенный в стену и достал из него старую поцарапанную жестяную коробку из-под печенья. Я видел как-то такую, когда заходил в гости к моей девушке. В моем родном городке продавали только печенье в пачках и обычное, развесное. Поэтому в первый раз я смотрел на такую коробку, как на диковинку из другого мира. Но в этом магазине коробка из-под печенья поразила меня совершенно. Что она делает в сейфе? Зачем? С каких пор в сейфе хранят печенье? И вообще — при чем тут печенье, мы что — собираемся пить чай? Увидев изумление на моем лице, человек улыбнулся, открывая коробку. Заглянув туда, он вытащил из нее шарик. Такой же шарик, как тот, что грел мою ладонь, только не синий, а лунного цвета, светящийся изнутри. Я как-то сразу почувствовал, что это — моя вещь! Только моя и больше ничья! Я протянул руку, словно в тумане. Человек опустил шарик на мою ладонь. И я завороженно пошел к дверце в глубине магазина, которую сначала не заметил, но сейчас она манила меня, притягивала с необычайной силой. Я знал, что там, за этой дверью, находятся все мои мечты. Я открыл ее.

В лицо ударил ветер, а в ушах зашумело море. Я увидел скалистый берег, на который набегали серые волны с белоснежными шапочками пены. Я услышал шум близкого леса. Нет, я не видел этот лес, но я твердо знал, что он где-то поблизости. Я чувствовал, что это и есть — мой мир. Я ясно представлял себе маленький домик на берегу моря, до которого дотягиваются волны во время шторма. Я ощущал под ладонями просмоленное дерево лодки и жесткую ткань паруса. Я мгновенно представил себе мир и покой этого места и приготовился сделать шаг в новую жизнь.

И остановился. В этом мире не было моей девушки. Я это знал совершенно точно. Она была только здесь. Моя девушка, ушедшая сегодня с другим в театр. Но это ведь только сегодня, ведь жизнь еще не закончилась. Все еще можно исправить. Мысли заметались, сталкиваясь в мозгу. Над серым атласом волн проплыла призрачно-пушистая прядь ее длинных светлых волос. Моя девушка… Я любил ее.

И дверь захлопнулась у меня перед лицом, обдав на прощанье солеными морскими брызгами. Все закончилось. Я стоял в магазине со странным названием «Восточные ароматы» и прижимал к груди пустые ладони, с болью ощущая горечь безвозвратной потери.

— Не решились? — Голос человека был участливым.

— Я не смог. — Я говорил хрипло и запинаясь, чувствуя себя почему-то виноватым. — Понимаете, моя девушка… Ее там нет! — Я воскликнул это так, как будто мой крик мог объяснить этому незнакомому человеку все, что я думал и чувствовал в тот момент.

— Я понимаю. — Я вдруг уверился, что он действительно все понимал, этот человек с доброжелательными глазами. — Скажите, молодой человек, — тут он посмотрел на меня еще более пристально, чем раньше, — может быть, вы захотите остаться здесь?

— Я и так остался здесь. — Я недоуменно посмотрел на него, все еще ощущая болезненную обнаженность пустых ладоней.

— Вы не поняли, — он покачал головой. — Когда я сказал «здесь», то я имел в виду этот магазин. Я давно уже жду следующего хранителя. Мне кажется, что вы подходите.

— Но мой институт, — только и смог пролепетать я, выслушав такое неожиданное предложение.

— Это не отменяет института. — Он улыбнулся. — Вы сможете учиться столько, сколько захотите. Это, кстати, не отменяет и вашей девушки. Я и сам когда-то был женат.

— Я