Пожалуй, лучшего комплимента он и не мог ей сделать. Это было видно по тому, как засветились глаза Грейс. И Чарли поймал себя на мысли, что будет очень внимательно следить, чтобы никто не погасил этот свет в ближайшее время. Или вообще никогда.

– Так. А теперь набираем воздуха в легкие и ныряем в море к акулам, – с наигранной бодростью скомандовала Грейс.

– Главная акула – это Эдит. Ну и еще твоя подруга Диана. Не знаю, кто больше.

– Обе, – вздохнула Грейс, – ну как я? Понятия не имею, в чем нужно «блистать». Это Эдит сказала, что я должна блистать и всех затмить, а я не очень уверена в том, что все делаю правильно. Я хоть блистаю?

Чарли посмотрел на платье в английских розах, явно авторства самой Грейс, зеленые башмачки и рюкзак им в тон, и кивнул:

– Ты похожа на слегка тронувшуюся от роз фею. Думаю, что да, именно так и нужно блистать.

Его соседка наконец-то улыбнулась, а значит, он все сделал правильно.

– Сейчас, как мне кажется, на Фестивале балом правят Адалин и твоя подруга Диана.

– Да, и обе явно не обрадуются, увидев меня там в компании Эдит. Но нужно расставить все точки. Эдит договорилась с телекомпанией, которая каждый год освещает Фестиваль. И они возьмут у меня интервью, прямо там, во дворе.

– О. А почему ты думаешь, что Диана не обрадуется, увидев тебя на Фестивале? Ведь ты же обещала произвести фурор, – открывая Грейс дверцу машины, проговорил Чарли.

– Но не в начале, под финал, – вздохнула она, усаживаясь. Чарли сел за руль своей машины и мельком улыбнулся: миниатюрная Грейс каким-то образом умудрилась вести его машину, не придвигая сиденье, как будто хотела показать ему, что она на самом деле высокая и сильная.

– Да, показ будет в финале. Она мне сказала об этом несколько раз. Просила вести себя тихо, никуда не деваться и быть паинькой. Рассказала, как лютует Адалин и постоянно всех дергает.

– Не сказал бы. Она, конечно, волнуется, но это волнение проявляется скорее в количестве лилий. Мне кажется, что она превратила половину нашего Колледжа в ботанический сад. Расскажешь вкратце, как съездила?

– Нашла кое-что интересно. Расскажу вечером, или ты занят после открытия?

Чарли покачал головой:

– Нет.

Грейс нервничала так, будто ей предстояло сдавать сразу все экзамены в мире. Она тихонько барабанила кончиками пальцев по боковому стеклу, постукивала каблучками туфелек по коврику, прикусывала губу и хмурилась. Чарли не выдержал:

– Грейс, успокойся, ты начинаешь трястись так, что вот-вот вместе с тобой будет ходить ходуном машина. Успокойся. Вдох-выдох.

– У меня дергается глаз.

– Чуть-чуть оттяни уголок глаза, того, который дергается, и на выдохе скажи «па-ро-хо-ды». И так несколько раз. Нас учили этому на курсах актерского мастерства.

– Что? – всплеснула руками Грейс. – Ты правда ходил на курсы актерского мастерства? Когда? Зачем?

Чарли коротко хохотнул:

– Давно. На последних курсах колледжа. Актерское мастерство у нас было факультативно.

– Как тебя туда занесло? – озадачилась женщина. Ей не верилось, что ее замкнутый и довольно-таки серьезный сосед посещал – надо же! – курсы актерского мастерства!

– Не поверишь, – лукаво взглянул на нее Чарли. – Вслед за самой красивой девчонкой с нашего потока. Разумеется, у нас с ней не сложилось. Да сейчас я и не вспомню, как ее звали, – улыбнулся он. – Зато полезными навыками овладел. А ты меня не пытайся отвлечь. Лучше попытайся упражнение проделать.

– А чему еще вас там учили? – робко спросила Грейс, сделав то, что подсказал ей Чарли.

– Есть еще одно интересное упражнение. Входя в кадр, говори не на вдохе, а на выдохе. Приве-ет, – Чарли с придыханием произнес это слово, растягивая гласные, – таким образом ты как бы говоришь всем: «Приве-е-е-ет, я пришла-а-а-а, а вы меня та-ак ждали». Тяни гласные, но не манерно, с дыханием, добавляя в них воздух. И выдыхай, чуть приоткрыв рот. Тут уже работает даже не психология, а физиология. Когда мы напряжены, то сжимаем челюсти, а когда ты выдыхаешь через рот, то челюсти у тебя более расслаблены.

Грейс несколько раз повторила: «Привет, я пришла, а вы меня так ждали», выдыхая и растягивая гласные, так что, когда они приехали воротам Колледжа, оба уже смеялись.

– Вот сейчас мы снова произведем с тобой небольшую сенсацию, – сказал Чарли, помогая Грейс выбраться из машины, – ведь мы приехали вместе, значит, уже дали отличный повод для сплетен.

– А ты не боишься, что, показавшись на публике со мной, ты испортишь себе репутацию? – шутливо поинтересовалась Грейс. Вместо ответа Чарли галантно подставил ей локоть и улыбнулся:

– Ты же леди, Грейс. Помни – приве-е-ет.

Грейс хихикнула, и именно в этот момент к ним устремилась Эдит.

– Отлично, вы оба уже тут, прости, красавчик, но мне нужна только твоя подруга, – протараторила она на одном дыхании, перехватила Грейс и потащила внутрь, – ты готова?

Грейс кивнула.

Внутри разворачивался праздник. Большой актовый зал, пышно украшенный цветами, жужжал как улей. Лилий в самом деле было очень много. Пожалуй, даже слишком много. Но это придавало Фестивалю утонченности и шарма… Или, во всяком случае, так оно планировалось. Стулья из зала унесли заранее, и теперь на тщательно отмытом и натертом паркете поблескивали светлыми пятнами следы от них. Сцена пока была прикрыта тяжелым и пыльным бархатным занавесом. А у возвышения перед ней красовалось кресло, массивное, деревянное, обтянутое не менее пыльным, чем занавес, бархатом. Оно походило на трон, и трон этот занимала Адалин. Неясно было, то ли она просто утомилась и присела отдохнуть – все-таки травму бедняга получила нешуточную – то ли так было задумано. Часть шоу, не иначе – Адалин на троне благостно взирает на мечущихся по залу мастериц.

Грейс улыбнулась и огляделась. Мастера и мастерицы задрапировывали тканью всех цветов легкие столики, передвигали с места на место стойки с вешалками и крючками, раскладывали товары. Откуда-то из дальнего угла играла музыка – негромко, фоном, что-то из классики.

«Вивальди?» – предположила Грейс, когда-то с удовольствием слушавшая произведения великих музыкантов.

Все казалось таким мирным, что и думать не хотелось о том, что здесь, среди людей, способных придумывать и создавать своими руками такие удивительные вещи, скрывается убийца.

Чарли вздохнул, посмотрел на Адалин, у которой брали интервью, а потом увидел, как она смотрит на Грейс и Эдит. И понял, что Адалин можно смело вычеркивать из списка подозреваемых. Он ожидал встретить какую угодно реакцию. Злость. Раздражение на то, что Грейс пришла, испортила праздник. Но только не… Восхищение. И даже какую-то легкую гордость. Грейс улыбалась, здоровалась с подругами и знакомыми.

А потом