Лили опустила левую руку с камерой. Я ждала, что сделает ее правая рука.

Она снова поправила волосы.

– Это будет либо парк Мейнард, либо фонтаны, – прошептала она. – Либо, если они осмелятся, утесы.

Я даже не знала, что в нашем регионе есть утесы. Но до этого вечера я также никогда не бывала ни в ботаническом саду, ни в историческом обществе. Сегодня многое было впервые.

– Дамы! – позвал Бун. – Пункт назначения – парк Мейнард. В Бэтлимузин!18

– А я что говорила? – заметила Лили.

В ее голосе было столько обреченности, что на обратном пути к автомобилю я нарушила главное правило кузины и спросила о ее чувствах, что для Лили было равносильно расспросам о нижнем белье.

– Как ты?

– Я в порядке, – Лили моментально ответила, но тут же покачала головой.

– Не хочешь поделиться? – спросила я мягко.

– Просто… – Она замолчала, но удивила меня, заставив себя продолжить: – Тот, кто выбирал эти локации, с таким же успехом мог попросить у Уокера список мест, куда он водил меня, когда хотел, чтобы вечер запомнился надолго.

Отношения с Уокером Эймсом, наравне с «Секретами», были среди тех тем, которые кузина ни с кем не обсуждала.

– Знаешь, а он ведь подарил мне кольцо в знак своей любви, – тихо произнесла Лили, но в ее голосе не было ни горечи, ни нежности. – Прошлой весной. Почти перед самым окончанием школы. Мы были в ботаническом саду. А потом, через две недели…

«Баллада о Лили Истерлинг и Уокере Эймсе, – вспомнились слова Буна на аукционе. – История на века, что уж говорить».

И сейчас по милости комитета Бала Симфонии Лили приходилось заново переживать лучшие моменты этой истории.

«Она не выдержит еще три часа», – подумала я, когда мы вчетвером забрались обратно в лимузин.

– Что за идиотизм! – сказала я и, чтобы Лили не подумала, будто речь идет о ней, продолжила: – Я не собираюсь, – я посмотрела на следующее задание, – читать наизусть Роберта Фроста19, набив рот маршмеллоу!

– Предлагаю свою кандидатуру!

– И ты тоже, – ответила я Буну.

Нам нужно протянуть еще три часа. И согласно уговору с Кэмпбелл, мы обязаны продолжать фиксировать ее «присутствие» в нашей компании.

Но кто говорил, что мы обязаны делать это здесь? В местах, одобренных родителями?

Если уж нам пришлось обеспечивать алиби для Кэмпбелл, что нам мешает и самим немного поразвлечься? Меня уже тошнило от всех этих правил. Я пробралась вперед, опустила перегородку и назвала шоферу нашу следующую остановку – и это был не парк Мейнард.

– Дорога займет сорок пять минут, – сказал шофер.

– Так и есть, – ответила я, повторила адрес и подняла перегородку.

– Куда мы едем? – нахмурившись, спросила Сэди-Грэйс, когда лимузин выехал на дорогу.

Я откинулась на спинку сиденья.

– Думаю, здесь люди называют это захолустье.

Насколько я могла судить, и Лили, и Сэди-Грэйс, и Бун бывали в Европе, но никто из них не выезжал за пределы города.

Да и зачем им?

– А нам можно заставить водителя ехать туда? – спросила Сэди-Грэйс, когда стало ясно, что мы едем гораздо дальше обычных маршрутов. – Мы же не угоняем тачку?

– Мы угоняем лимузин, – с важным видом поправил ее Бун.

– Эй! – вмешалась я. – Бонни, Клайд, вы закончили жаловаться? Потому что мы почти на месте.

Когда лимузин остановился, ребята с опаской вылезли за мной на улицу, как будто ожидали, что сейчас мы окажемся в эпицентре пыльной бури. Или они заметили единственный в городе стриптиз-клуб на другой стороне.

Дом, милый дом. За последние шесть недель у меня ни разу не возникало соблазна прокатиться сюда, но теперь, зная, что мама вернулась…

– Это… свободный земельный участок. – Лили попыталась быть дипломатичной, когда посмотрела на адрес, который я дала водителю.

– Нет, – поправила я. – Это просто участок.

В городке, где я выросла, пусть и не было ботанических садов, были свои достопримечательности. Этот участок пустовал, сколько я себя помнила. Трава была неровной и слегка заросшей – но только слегка. Это и было самым странным на участке. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь подстригал здесь траву. Учитывая размеры поля, я вообще сомневалась, что кто-нибудь смог бы ее подстричь, но трава и сама не вырастала слишком высокой, чтобы полностью скрыть все вещи, которые люди тут оставляли.

По слухам, все началось с бутылок. Стеклянных бутылок. Нетрудно было представить, как люди выбрасывают их на пустырь, но как-то раз кто-то заметил, как солнечный – или лунный – свет отражается от цветного стекла, и постепенно назначение этого места изменилось. Люди оставляли зеркала, металл – все, что могло отражать свет. В какой-то момент бутылки перестали выкидывать – их стали класть на участке.

Некоторые люди оставляли в них записки.

Тысяча записок в тысяче бутылок на пустом участке, который растянулся бы на целый квартал, будь мы в большом городе. Но мы были не там.

По моим подсчетам мы были примерно в трех с половиной мирах оттуда.

Лили, стоявшая рядом со мной, крепче прижала к себе сумочку. Очевидно, она заметила стриптиз-клуб. Вместо того чтобы сказать ей, что здесь ее кошелек в куда бо́льшей безопасности, чем в городе, я подняла глаза. Ночное небо застилали дымчатые облака, за которыми скрывалась убывающая луна. Я вернулась к лимузину и обратилась к шоферу с еще одной просьбой. Он любезно развернул машину передом к участку и включил фары.

В стекле отразился их свет. Тысяча бутылок, тысяча записок, а между ними сувениры: скульптуры из металлолома, лоскутки блестящей ткани, иногда крестик ручной работы.

– Ничего себе! – сказала Сэди-Грэйс. – Это же…

– …мусор? – закончила я, не хотя, чтобы кто-нибудь из них произнес это слово.

– Нет. – Ответ прозвучал неожиданно. Лили ослабила хватку на сумочке. Уголки ее губ медленно растянулись в улыбке. – Это место, где Уокер Эймс никогда не бывал.

Она подняла камеру и повернулась к Сэди-Грэйс. Ее глаза блестели.

– Уйди оттуда, Кэмпбелл!

Я отвела их в пончиковую «Лэйт Найт». Мы посетили Методистское кладбище и магазин подержанных вещей за гаражом Большого Джима, где разодетые в пух и прах манекены были расставлены в витринах так, словно они на месте преступления.

Магазин очень понравился Буну. Лили была в восторге от библиотеки. Настоящая тоже была, только в соседнем городе, но лично я всегда предпочитала эту.

– Это кто-то сделал? – спросила Лили, стоя под большим деревом и глядя вверх.

– Не дерево, конечно. Но остальное? Да, кто-то вырезал эти полки, когда я была еще совсем маленькой.

Я была уверена, что мы находились на территории частной собственности, но забор можно было с легкостью перепрыгнуть – вряд ли владельцы пытались отгородиться от посторонних.

К тому