Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 64
пуговицы на воротнике, обмахиваюсь веером. Во двор, где хотя бы есть чем дышать. Мои туфли стучат по ступенькам вниз, на кухню: хорошо, хоть что-то нарушает тишину. На столе в центре кухни тарелки и чашки, пустой молочник, вилки и ножи. Все готово к обеду, осталось только отнести посуду в столовую.
Я распахиваю дверь черного входа, выхожу в огород и поднимаю ручку водоколонки. Вода брызжет на землю, переливается через подставленные ладони. Плещу водой в лицо. Вода холодная, и я ежусь, когда она попадает мне на грудь. Встряхиваю руки. Солнечный свет бликует на каплях. Я смотрю на аккуратные грядки в огороде. За ними начинается сад.
Мама выращивала нуазетовые и чайные розы и гортензии. Летом букеты стояли по всему дому, цветы засушивали в книгах, чтобы вспоминать о летнем тепле промозглым февралем.
Лидия поставила под плакучей ивой деревянную скамейку. Посадила рядом гардении и камелии, куст сирени. Поздней осенью зацветали камелии – вишневые и розовые, и на Рождество мы с Алисой и Лидией размещали на каждом столе чаши с цветами. Скамейка никуда не делась, но камелии исчезли, как и беседка, возле которой цвела сирень. Георгины, дельфиниумы и мальвы. Спутанные ветви ивы касаются земли.
Водовороты блестят, словно черное дерево, вода хлюпает у корней и выступающих камней. На поверхности пруда тысячи водомерок замерли, широко расставив длинные ножки.
Скрестив руки, я впиваюсь ногтями в локти и прохожу мимо огорода к парадному входу в дом. Спотыкаюсь о камень, но сохраняю равновесие. Оглядываюсь на закрытую дверь амбара. Слышу приглушенные звуки, это каурый жеребец Лайонела, вечно он грызет доски стойла. А кобыла лягает перегородку.
Я перевожу взгляд на низкую крышу кухни и окна второго этажа, останавливаюсь на окне Тоби. Если нужно раскрыть его, приходится чем-нибудь подпирать раму. Сейчас окно закрыто, солнце отражается в стекле.
Я будто вижу: Алиса высовывается из окна, она держит Тоби за руки, его ноги пытаются нащупать опору на кухонной крыше. Алиса задумала сбежать и забрать мальчика с собой.
Она вовсе не собиралась причинить ему зло. Она накладывала заклятья на Деревья-стражи, чтобы они охраняли его от Плохих в пруду. В своем затуманенном воображении она спасала его.
– С окном что-то не так?
Эмос стоит у амбара, его белая рубашка застегнута под горло, сюртук и брюки выглажены. Он вертит шляпу в руках. Лицо гладко выбрито, подбородок четко очерчен, улыбка легкая, а движения еще легче. Он подходит ко мне.
– Все в порядке.
Он смотрит мне прямо в глаза и, когда я отвожу взгляд, резко поворачивается. Показывает пальцем наверх:
– Комната мальчика.
Ладонь моя невольно касается горла. Пульс так и частит. Я говорю:
– С окном все в порядке.
– Ладно. – Он нахлобучивает шляпу и кивает, будто отвечая на незаданный вопрос. – Хорошего вам воскресенья.
Он проходит так близко, что мне приходится подобрать юбки и отступить на шаг. Поворачивается, чтобы посмотреть мне в лицо, но не останавливается. На губах его по-прежнему играет улыбка. Он снова перехватывает мой взгляд, затем глаза скользят вниз, на мои руки, вцепившиеся в складки юбки.
– Хорошего воскресенья, – повторяет он с напором.
– Да. Хорошего воскресенья.
Он снимает шляпу и низко кланяется, разведя руки в стороны.
– А завтра понедельник, и так далее, и так далее.
Глава 16
– Раненько вы поднялись.
Сирша разжигает огонь в печи и, не оборачиваясь, жестом просит меня подать ей хворост для растопки.
Я достаю хворост из плетеной корзинки.
Сирша тычет в печку кочергой, пока дрова не разгораются. Потом встает, взмахнув полотенцем, привязанным к поясу. Замечает, что я в дорожном костюме.
– Куда это вы собрались?
– У меня встреча. В Хэрроуборо.
– Мм. На дилижансе поедете.
– Да.
– И Лайонела не подождете, хоть можно с ним поехать.
– Сирша.
– И выходите через кухню, а не в парадную дверь.
– Кэти знает. Тут нет никакой тайны.
Она машет на меня рукой:
– Ладно-ладно.
Она берет две чашки и ставит их на стол. Звякает крышка от жестянки с чаем – Сирша насыпает чай в железный чайник. Закрыв коробку, Сирша убирает ее на полку, опускается на стул и шлепает ладонью по соседнему, приглашая меня присоединиться.
* * *
Аромат чая расплывается в воздухе.
– Эмос сказал, что вы хотите проверить окна на втором этаже.
– Ничего подобного я ему не говорила. И я не хочу, чтобы он поднимался.
– Он сказал, что вы попросили…
– Ни о чем я его не просила. И не пускай его в дом.
Сирша поднимает чашку и, хмурясь, дует на чай.
– Ладно, Элиаса отправлю.
– С окнами все в порядке, – говорю я и киваю на дверь: – Пора на дилижанс.
Я целую Сиршу в щеку. Она вздрагивает от удивления.
– Вернусь в три сорок пять.
В такую рань дорога подернута дымкой. Густой туман стелется над спекшейся землей. Часам к десяти его без следа разгонит солнце. Но сейчас он завивается вокруг моих юбок, закручивается у корней деревьев, клубится у воды. Туман плывет над мельничным прудом в Тюри, редеет на мосту к конюшне. Дилижанс уже стоит перед домом, четыре лошади в наглазниках. Они роют землю копытами и трясут головами, тянут за уздцы, им не терпится тронуться в путь.
Кучер, сидящий на облучке, не любит опозданий. Я спешу по дорожке. Пассажир в высокой бобровой шапке придерживает дверцу и, подав руку, помогает мне забраться в дилижанс.
– Вам до Конкорда? – спрашивает он.
– Только до Хэрроуборо, – отвечаю я, усевшись на краешке сиденья, словно на насесте, подложив руки под себя.
Дилижанс трогается. Резкий укол сомнения. Может, эта Китти и не придет.
Мужчина, который помог мне сесть в дилижанс, протягивает открытую жестянку.
– Засахаренный имбирь, – говорит он, я беру кусочек, и он улыбается, будто у нас какая-то общая тайна. Но точно так же он улыбается, предлагая угоститься другим пассажирам, а все путешествие смотрит в окно.
* * *
Кондуктор помогает мне выйти.
– Вы уверены, что вам сюда?
– Да.
Он с сомнением смотрит на меня, протягивая обратный билет, но больше ничего не говорит. А если бы и попытался, я бы все равно не обратила на него внимания.
Я натягиваю перчатки и поправляю шляпку, солнце уже высоко. Поднимаю юбки, чтобы не испачкать их в грязи, оставленной каретами за отелем «Феникс». Мануфактуры, закрывающие вид на реку, проснулись уже много часов назад и изрыгают копоть и пламя. В церкви за две улицы отсюда звонит колокол. Из-под колес телеги, везущей мешки с зерном, летят гравий и песок. Тут легко заблудиться. И тут шумно. И все куда обшарпанней, чем мне помнится.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 64
