Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 93

— Может быть, мы тоже понадобимся.

— Не понадобимся. Весь смысл Слау-башни в том, что сюда отсылают за ненадобностью.

— Если тебе тут так плохо, почему не увольняешься?

— А дальше что?

— Ну, не знаю. Все, что хочешь.

— В банк? В страховой сектор?

Сид замолчала.

— В юристы? В риелторы?

— Напрасно ерничаешь.

— Вот моя работа. — Он ткнул в экран, где на стуле в подвале сидел мальчишка. — Предотвращать подобные ситуации. А если они все-таки возникают, если вот такое происходит, я должен это остановить. Понимаешь, Сидони? И больше ничем другим я заниматься не хочу.

Он не мог вспомнить, называл ли ее так когда-либо прежде.

— Прости, — сказала она.

— За что?

Она отвернулась. Затем тряхнула головой:

— Я тебя понимаю. Но одна-единственная ошибка не может положить конец карьере. Тебе дадут вторую попытку.

— А тебя за что?

— В смысле?

— За какие заслуги тебя сюда сослали?

— Мы тут выполняем полезную работу, — сказала она. — Полезную и важную работу.

— Которую с тем же успехом можно поручить ватаге дрессированных мартышек.

— Мерси за комплимент.

— Так ведь так оно и есть.

— А вчера утром? Файлы Хобдена? Тоже мартышка бы справилась?

— Ладно. Согласен. Тебе досталось…

— Я не хочу сыпать соль. Просто говорю, что, может быть, грядут какие-то изменения. Может быть, Слау-башня не такой уж и беспросветный тупик. Меня же вот послали на задание? И тебя тоже…

— Послали за помойным мешком.

— Да, с этим мартышка бы справилась.

Он рассмеялся. Потом помотал головой. На экране все оставалось по-прежнему. Смех вдруг показался неуместным.

— А вот этому бедолаге мартышки не помогут, — сказал он.

Сид согласно кивнула.

Рука Ривера соскользнула на бедро и нащупала твердую продолговатость флешки в кармане штанов.

Сид, очевидно, искренне так считала. Только вот ее предшественница уволилась из Конторы по собственному желанию, не вынеся тупой монотонной работы. Так же поступил и его собственный предшественник — некто по фамилии Блэк, — который продержался всего полгода и уволился еще до прибытия Ривера. В этом и состояло истинное предназначение Слау-башни: избавляться от сотрудников без лишнего шума и юридических рисков, сопряженных с увольнением за профнепригодность. Ему вдруг подумалось, что, возможно, в этом и заключалась роль юной и бодрой Сид: служить наглядным контрастом, оттеняющей и подчеркивающей ноткой в смердящем букете профессиональных провалов остальных слабаков. Сейчас, глядя в экран, на пацана с мешком на голове, он чувствовал этот запах на себе — запах провала. Он ничем не мог помочь мальчишке. Что бы сейчас ни делала Контора, она сделает это без участия Ривера.

— Что с тобой?

Он снова повернулся к Сид:

— В каком смысле?

— У тебя такой вид, будто тебя осенило.

— Нет, — помотал он головой. — Ничего.

На столе перед ним лежала стопка свежих транскриптов. Должно быть, Кэтрин Стэндиш принесла их еще до того, как все началось. Он взялся было за верхний и тут же бросил его обратно. Чуть слышный шлепок по столу — это максимальный эффект, который когда-либо произведет данный документ. Потрать Ривер хоть битый час на составление отчета по содержанию очередного отрывка болтовни, перехваченной в очередной предполагаемой зоне повышенного риска, в Риджентс-Парке его отчет удостоится не более чем беглого просмотра по диагонали. Сид сказала что-то еще, но он не расслышал. Его внимание было приковано к экрану, к мальчишке с мешком на голове, которого по той или иной причине, а возможно, и вовсе без какой-либо причины менее чем через сорок восемь часов казнят, и, судя по газете, которую он держит в руках, все это происходит здесь, на британской земле.

Взрывы в метро были не подарком. В данном же случае новость прогремит на всю планету.

Сидони Бейкер повторила сказанное. Вроде что-то про перчатки.

— Как ты думаешь, почему он в перчатках?

— Не знаю.

Это был интересный вопрос. Но ответа у Ривера не было.

Что он знал, так это то, что ему нужно действовать, делать что-то конкретное, полезное. Что-то большее, чем перекладывание бумажек.

Он снова нащупал твердую выпуклость флешки.

Какая бы информация на ней ни хранилась, она была у него в кармане. Данные, добытые в результате настоящего оперативного задания.

Если знакомство с ними было той чертой, после которой пути назад уже не было, Ривер был готов переступить ее.

* * *

Тем временем в кафе «У Макса» кофе был дрянным, а газеты бестолковыми. Пролистав «Таймс», так ни разу и не прибегнув к записной книжке и косясь на блондинку с первой полосы «Телеграфа», Роберт Хобден краем уха уловил какие-то невнятные переговоры. Он оторвался от газет. У прилавка Макс и посетитель вперились в экран телевизора, стоящего на полочке в углу. Обычно Хобден требовал, чтобы звук убавляли. Сегодня он произвел сенсацию, потребовав сделать погромче.

«…данный момент не взяла на себя ответственность, и, кроме этого молодого человека, в кадре больше никто не появлялся, однако, согласно анонимному сообщению, опубликованному сегодня в четыре утра в блоге редакции общественно-политических программ Би-би-си, молодой человек, которого вы видите, будет казнен по истечении сорока восьми часов…»

— Охренеть, — сказал Макс.

— Подонки, — отозвался посетитель. — Просто подонки. Перестрелять к чертовой матери. Всех до одного.

Но Хобден их не слушал.

«Иногда просто чувствуешь, что нащупал какой-то серьезный эксклюзив, и выжидаешь, когда в потоке ежедневных новостей мелькнет спинной плавник этой истории».

Вот оно. Показалось на поверхности.

— Охренеть, — повторил Макс.

Но Хобден уже сгребал со столика ключи, мобильный, бумажник, ручку и записную книжку, засовывая все в сумку. Все, кроме газет.

Газеты он оставил лежать, где лежали.

* * *

Было начало десятого. Жиденькие солнечные лучи окропили Лондон. Расположенные к оптимизму увидели бы в этом предзнаменование грядущего погожего дня.

С высоты большого белого здания рядом с Риджентс-парком это представлялось единственной отрадой, которую готовил день грядущий.

Кабинет Дианы Тавернер располагался на последнем этаже. Когда-то она имела возможность наслаждаться панорамными видами, однако после Седьмого июля кабинеты высшего звена переместили вглубь здания, и теперь ее единственным панорамным окном было то, через которое она присматривала за своими подчиненными и через которое те, в свою очередь, могли присматривать за тем, как она присматривает за ними. В помещении оперативного управления окон тоже не было, но свет, проливающийся сверху, был мягким и голубоватым, и, согласно какому-то отчету или докладу (должным образом запротоколированному, промаркированному и помещенному на архивное хранение с выдачей на руки по соответствующему запросу), являлся лучшей альтернативой натуральному солнечному свету, которую могло предложить электрическое освещение.

Тавернер это одобряла. То, что молодежь теперь

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 93