Тогда погибли все, кроме преступника. Он отделался сотрясением мозга и даже попытался встать и уйти.

В тот день было все неправильно. И полковник много раз вспоминал те невеселые события. И думал о том, что тогда за один день они все поставили рекорд по количеству неправильно принятых решений. И результатом стала смерть троих людей.

Маша верно поняла мужа и, сказав, чтобы не вспоминал, сведя все в шутку, что боялась, как бы он не решил, что худший день рождения у него был сегодня, повела полковника на кухню, где был накрыт небольшой праздничный ужин.

– Знаешь, я всегда удивляюсь, как ты успеваешь приготовить такое количество блюд из всего того, что у нас лежало в холодильнике. И даже торт! Торт-то ты когда успела, мастерица моя?!

Полковник поцеловал ладонь жены.

– Внимательный ты мой, – рассмеялась Маша и показала на пакеты из ресторана, которые лежали на стуле, – тут еще три блюда и компот. Я переволновалась и заказала доставку, решив, что нам нужно снять стресс.

– Так вот в чем твой секрет, – улыбнулся Лев.

Слишком длинный день закончился спокойным вечером, когда они просто разговаривали, стоя на балконе и глядя на улицу, радуясь теплому летнему дню.

Утро началось с доклада генералу.

– Так-то я планировал дать тебе отгул, в честь праздника, не премией же тебя соблазнять, – отшутился Орлов и добавил: – Ну ладно, премию выписал, но вот выходным побаловать не смогу.

– Да я уже понял, что нашел приключения на свой день рождения.

– Формально, Лев Иванович, ты свидетель. Разделять дела не будем. И фальшак – ты, наверное, не успел еще с экспертами пересечься… Два миллиона, чтоб их, долларов в сотнях, партия более чем внушительная, и труп на вас двоих. Работать с вами будет Инна Кутузова, она у нас сейчас временно начальник управления экономической безопасности и противодействия коррупции. Барышня новенькая, ее перевели к нам из Мурманска. Работает давно, опыт огромный. Но! Кутузова глухая. Я не знаю точно, полностью или что-то слышит, вроде бы слышит громкие звуки, но при этом отлично читает по губам, разговаривает очень чисто. Оглохла она из-за ранения в одной из горячих точек. В качестве «отдыха» ее отправили поработать в полицию Мурманска, а она накрыла огромную сеть.

– С полгода назад? – припомнил Гуров. Тогда в столице частенько попадались фальшивые пятитысячные. Причем сделанные на редкость качественно – в обычном магазине никто и не обращал внимание. И уже банки, при проверке выручки, сдаваемой торговыми сетями, хватались за голову.

– Ну да. И Кутузова тогда устроила фальшивомонетчикам настоящую вендетту. Но барышня очень своеобразная.

Глухота после ранения – это в самом деле был не повод для того, чтобы человека списывали на пенсию. Гуров слышал про Кутузову, она в самом деле была уникальным специалистом. Казалось, что женщина, живя в мире относительной тишины, чувствовала вибрацию не только от звуков, но и от мыслей. Она реагировала очень быстро, всегда сдавала все экзамены по физподготовке, хорошо стреляла и уже зарекомендовала себя в главке как специалист в своем деле.

– Я ее сам немного побаиваюсь, – улыбнулся Орлов, заметив, как задумались его сыщики, – говорят, что она очень метко стреляет. Она сейчас в отъезде, в местной командировке, вернется через час и зайдет к вам.

Напарники кивнули.

– Значит, дело на нас, ну в целом хорошо, что не нужно работать с соседями. – Крячко карикатурно изобразил, как он выдыхает и вытирает пот со лба.

Управление экономической безопасности отличалось изрядной… медлительностью, хотя и продуктивностью. Все, кто там работал, подобрались по темпераменту и манере вести дело так, что пока даже Петр Николаевич много раз говорил о том, что вызывать кого-то из них к себе – это сущее наказание, потому что все время хочется поторопить коллегу. А он может только полчаса со всеми мельчайшими подробностями рассказывать, как парковался сегодня утром.

Поэтому с ними не очень любили работать. Мало кто выдерживал такую… основательность.

Инна очень отличалась от своих коллег. Она умела работать быстро. И точно так же умела быть медленной и скрупулезной. Зеркало для собеседника, она идеально подстраивалась практически под любой разговор.

Лев взял со стола личное дело убитого пилота. Самое лучшее, что сейчас он мог сделать для того, кто вчера катал его вокруг облаков, – это найти его убийцу. Как и предполагала Даша и как заметил сам Гуров, пилот был убит выстрелом в упор, который никто не расслышал из-за шума вокруг.

– Даже выстрел из пистолета с глушителем все равно сложно скрыть. Его слышно. И видно, если стоишь вблизи, – заметила Дарья. – В остальном он был даже слишком здоров. Есть шрамы от пулевых ранений, правда. Но старые.

– Как думаешь, зачем отвертка в грудь?

– Был на моей памяти такой случай, очень давно, ты был в очередной командировке, – в лабораторию царственно вплыла Матильда Давтяновна и остановилась напротив стола.

Глава лаборатории судмедэкспертов была прекрасна. Сказать по правде, иногда Гуров ее побаивался. Нрав у нее был горячий, характер тяжелый, за глаза, да и в глаза, ее многие называли Мегера Давтяновна. Она терпела это, только, по ее же словам, если «человек того стоит». Матильда Давтяновна была человеком с уникальной памятью, талантом оказываться в нужном месте в нужное время и невероятной работоспособностью. Временами казалось, что у нее в сутках не меньше тридцати часов, а может быть, даже больше.

Лев точно знал, что в прошлом Матильда работала полевым врачом и многие ветераны военных кампаний обязаны ей жизнью и здоровьем. Но про этот период своей жизни она никогда не говорила. В нескольких крупнейших больницах России ее готовы были оторвать с руками, и до сих пор многие вопросы в различных делах решались по одному ее звонку тому или иному «приятелю».

– Итак, случай был такой. Жена убила своего мужа. К нам он попал только потому, что труп был странный, его убили в ресторане в ГУМе. Ресторан был настолько дорогой, что даже если человек там просидит целый день, пока не махнет рукой сам, к нему никто не подойдет, чтобы не тревожить покой гостя. На каждом столе есть специальная кнопочка, которой можно вызвать официанта. Так вот. Убитый муж просидел там несколько часов со столовым ножом в груди. Дыра была такая, как будто нож воткнули и провернули там несколько раз. А все мы видели эти ножи, ими, даже если очень