— Я...

— Впредь я постараюсь честно отвечать на твои вопросы. Я сегодня понял одно — иногда даже самый лучший друг, который тебя знает сотни лет и которого ты знаешь как облупленного, может думать о тебе такое, что становится страшно.

Аликс мало что поняла из покаянной и немного сумбурной речи, но все же сделала шаг навстречу мужу:

— Впредь я тоже постараюсь вести себя...

Он рассмеялся:

— Я не люблю кротких овечек. Будь самой собой — так будет проще. И не бойся меня, даже если я повышаю голос… — Он поддел её: — ведь твой инспектор Вуд сказал, что я неопасен.

— Вэл... И все же я была нахальна. И невыносима. И...

— И заставила меня думать, в чем же я неправ.

— Хорошо, — согласилась она. Говорить что-то про Вуда она не стала — слишком опасно для внезапного хрупкого мира.

— Может, тогда просто ляжем спать? Денек был тот еще.

Она испуганно посмотрела на него, и Вэл напомнил:

— Твой инспектор сказал, что я неопасен. Клянусь, я не обижаю женщин... Кроме сегодняшнего дня, конечно же. Тебе нечего бояться.

Аликс снова глупо повторила:

— Хорошо. — Ничего более безопасного ей в голову не шло. О наказании Эммы и кухарки она поговорит позднее, когда муж отдохнет и будет еще более благодушен.

Вэл откинул одеяло и старательно аккуратно лег на самом краю кровати. Аликс вздохнула — длинные рукава рубашки закрывали браслеты мужа, так что что-то придется придумать, чтобы отслеживать состояние блокиратора. Знать бы еще — что? Что в прошлый раз заставило её мужа раздеться в постели?

Вэл закрутил вентиль на лампе и заворочался в темноте, удобнее укладываясь.

Аликс свернулась клубочком под одеялом — так было теплее, но сон не шел. Видимо, не спалось не только ей — внезапно в темноте прозвучал голос Вэла:

— Я все понять не могу — с чего этот Вуд сделал такой странный вывод о моей безопасности, Аликс? Последнее время он только тем и занимался, что пытался доказать всем, что я опасный преступник.

Аликс тихо ответила ему:

— Он сказал, что дело в твоей магии — он считает, что именно она сводила тебя с ума, заставляя тебя совершать… Совершать…

— Я понял, — быстро сказал Вэл. — Но всем известно, что огненная магия не сводит с ума!

— Сливы. Он говорил, что ты допускал сливы.

Вэл расхохотался:

— Я так и знал, что этот Вуд непроходимый тупица! Сливы! Сливы… Я в состоянии себя контролировать. Я никогда… — он подумал и все же поправился: — я лишь раз допустил слив, и то от неожиданности.

— Но… Вуд говорил, что слив возникает от переизбытка магии, а не от... — она не договорила.

Вэл пояснил, чтобы успокоить Аликс:

— Да, сливы бывают — это бич и кошмар каждого мага. Но я всегда контролировал свой резерв, все излишки, чтобы не допускать спонтанных сливов, я заливал в амулеты.

То, что изготовление таких амулетов запрещено, кроме как в лабораториях Университета магии, потому что король хотел иметь полный контроль над магией и магами, Вэл пояснять Аликс не стал. Зачем ей лишние знания? Ей и так нелегко.

Он удобнее взбил подушку и вытянулся на кровати:

— М-да, мне-то этот Вуд все про потерянный собакой возле моего дома след рассказывал, да про остроносые ботинки, похожие на мои, а дело оказалось в магии, в которой Вуд ничего не понимает… Идиот! И, к сожалению, от таких идиотов, как Вуд, зависят жизни горожан. Спокойной ночи, Аликс…

— Спокойной ночи, Вэл… — Ей тоже сначала инспектор показался недалёким, но идиотом она его не назвала бы. Он… Он был… Скрытным и себе на уме, да, вот так вернее. Аликс легла на бок, поворачиваясь к мужу спиной. Супружеский долг долгом, но спать к нему лицом она не собиралась.

Сон от неё бежал. Она прислушивалась к поющему за окном дождю, к тяжелому, хриплому дыханию Вэла, к редким всхрапам, к его ворочанью и не могла заставить себя расслабиться и заснуть. Когда он вдруг заорал что-то неразборчивое во сне, она даже подскочила в кровати, случайно будя его.

— Вэл, все хорошо? — она с тревогой рассматривала его белое, в капельках пота лицо.

Он скривился, явно не желая признаваться:

— Просто плохой сон… Напугал?

— Ты так страшно кри… — она благоразумно оборвала себя — вряд ли мужчине польстит такая правда о себе. Впрочем, Вэл сам все понял. Он сел в постели, приглаживая рукой мокрые от пота волосы: — Видимо, все гораздо хуже, чем мне казалось этим вечером.

— Это... Ничего. Я все равно не спала.

— Наверное, чтобы не пугать тебя, мне лучше спать в гардеробной — там есть диван.

Аликс взяла его за руку:

— Не надо. Кошмары бывают у всех. Ложись в кровать, пока она не остыла. Хочешь, я принесу тебе теплого молока с мёдом? Это помогает от кошмаров.

Он удивленно посмотрел на неё:

— Аликс… Не стоит лишних хлопот. — Он потянулся к сонетке, висящей у изголовья кровати, — я попрошу горничную принести молоко.

Она тихо рассмеялась — кажется, этот бывший лар совсем не знал, как устроена работа такого большого дома:

— Сейчас все спят. Пока еще посудомойка разбудит горничную, потом та оденется, придет к нам, сходит за молоком — утро уже наступит. А я быстро!

Аликс вскочила и первым делом зажгла масляную лампу, стоявшую на столе — краем глаза она заметила, как Вэл сделал странный жест пальцами, явно привычный и… разочаровавший его — он даже руку в кулак сжал и в отчаянии стукнул по матрацу. Аликс внезапно стало жалко Вэла — магия была частью его мира, это было то, что к чему он прибегал машинально, не задумываясь… И его её лишили.

«И только это защищает меня от его безумия!» — Аликс спешно накинула на себя пеньюар и босиком пошла к двери — на ночь горничные выставляли туфли в коридор, чтобы мальчишка-чистильщик мог привести их в порядок. Утром их возвращала назад девочка-посудомойка, занимавшаяся каминами.

— Аликс… — тихо позвал её Вэл.

Она обернулась в дверях, держа лампу в руке:

— Я быстро…

Она выскользнула в темный коридор, где у окна громко похрапывал в своем шкафу коридорный лакей, а мальчишка-чистильщик как раз занимался туфлями Верна, обитавшего в спальне напротив.

— Доброй ночи, лэса! — прошептал сонный мальчишка, сам удивленный своей храбростью — обычно он никогда не сталкивался с хозяевами.

— И тебе доброй ночи…

— Вам что-то принести? — мальчик на вид лет восьми отложил в сторону щетку с остро пахнущей ваксой и с готовностью встал. — Я это… Мигом…

Аликс, обувая домашние