– Вы все были вместе? – В кабинете классная окинула нас всех недоверчивым взглядом. Для нее, наверное, было немыслимо, что лучшие ученики спутались с проблемными.

Мы робко кивнули.

– Вас поймал директор?

Мы снова кивнули.

– Будучи старостой, ты не только не смог показать пример, но и оказал дурное влияние… Соответствует ли это «Трем критериям примерного ученика»?

Никто не посмел пикнуть. Классная сделала короткую паузу, прежде чем перейти к основному предмету критики.

– Что касается тебя. – Она ткнула пальцем в сторону Лабрадора. – Итоговый экзамен на носу. Ты готов остаться на второй год?

Лабрадор, дрожа, качал головой и выглядел словно котенок, упавший в воду, – так же жалко и испуганно. К счастью, в этот момент зазвенел звонок, знаменуя начало утреннего чтения.

Классная посмотрела на часы и тоже покачала головой.

– Ладно, идите на чтение. – Она тут же засунула объяснительные в ящик стола, вероятно не планируя их когда-либо оттуда доставать. Возможно, такое завершение показалось ей слишком мягким, поэтому она, выпучив глаза, добавила: – Запомните: чтобы больше такого не было!

У нас внутри возникло такое чувство, будто нам была дарована амнистия – на самом деле это и была амнистия, – и, как только мы вышли из кабинета, Лабрадор тут же оживился и скорчил гримасу.

Все вместе мы вернулись в класс, а Монитор пошел прямо к кафедре.

– Пожалуйста, достаньте свой учебник литературы, – сказал он громким голосом, – откройте его…

В классе, который еще недавно был наполнен шепотом, внезапно воцарилась тишина. Если староста отсутствовал, мы не могли начать утреннее чтение. Так что, раз уж мы выбрали время и признали свои ошибки до того, как прозвенел звонок, выговор в любом случае не продлился бы слишком долго. Думаю, Монитор рассчитывал на это. В происшествии участвовали даже лучшие ученики, и, возможно, поэтому классная отнеслась к нам снисходительно.

Я не знал, задумал ли Монитор что-то и для перемены.

Между утренним чтением и первым занятием значилась утренняя зарядка. Под величественную мелодию «Спортивного марша» мы покинули здание школы и выстроились ровным строем на детской площадке. Но когда мелодия закончилась, шестой комплект музыки для радиогимнастики не заиграл, как это обычно случалось. Вместо этого ужасающий силуэт, воспользовавшись моментом, забрался на платформу для поднятия флага.

– Позвольте мне начать с двух предложений… – прокричал с напыщенным видом Старый Злыдень. В руках у него был огромный громкоговоритель, эхо от которого разносилось на пол-острова. – Как всем известно, в соответствии с инструкциями образовательного отдела… в целях обеспечения личной безопасности учащихся… наша школа всегда строго требовала… чтобы всем учащимся всех классов было запрещено бродить по улицам после уроков… однако… буквально вчера днем… несколько пятиклассников…

Излишне говорить, что, пока Старый Злыдень рассказывал о нарушении, все странные взгляды вокруг него были сосредоточены на нас. Я украдкой взглянул на классную, стоящую позади меня, и ее лицо, само собой разумеется, покраснело от стыда.

А вдруг нам придется дождаться окончания утренней зарядки и сдать ему на проверку наши объяснительные? Я весь дрожал от страха с головы до пят, гоня от себя эту мысль.

Директор продолжал свою речь, пока не совершил ошибку и не произнес «дом с привидениями».

В ту же секунду атмосфера на спортивной площадке немного изменилась. До сих пор злорадствующие взгляды вдруг заблестели. Изо всех углов донесся странный звук, переходящий в гул, как будто кто-то потревожил осиное гнездо на соседнем дереве. Все начали перешептываться между собой, и первоначальный ровный строй учеников перемешался.

– Тишина! Тишина!

Старый Злыдень размахивал громкоговорителем и кричал во все горло, вне себя от злости. Но это не возымело значительного эффекта. Мне даже стало его немного жаль: почти никто не заметил, как он с унылым видом уходил со сцены.

Любой ребенок, выросший на острове Шицуй, знаком со слухами, окружающими дом с привидениями. Конечно, нормальные люди обычно избегают такого рода явлений и чаще обходят их стороной, не желая быть рядом, поэтому неудивительно, что дела у того продуктового магазина шли не очень. Если и был такой человек, который осмелился бы рискнуть собственной жизнью, то он должен был быть либо наивным простачком, либо бесстрашным героем. Я, естественно, относился к последнему типу.

Что же касается простачка…

– Эй, ты говоришь о призраке ведьмы?

– Представляешь? – Лабрадор дико хвастался. – Если б мы не унесли ноги, она бы нас поймала!

– Правда? Так интересно!

Этот разговор произошел во время перемены после первого урока. Объектом, выбранным Лабрадором для хвастовства, была девочка из нашего класса; все звали ее Цветочек. В этот момент она с восторгом и надеждой смотрела на него парой больших водянистых глаз. «Интересно» из ее уст почему-то казалось пустым словом.

– Ах, я тоже хочу пойти посмотреть… – Она расстроенно склонила голову.

Если бы Цветочек родилась двадцатью годами позднее, у нее, пожалуй, был бы шанс стать ужасно обаятельной «готической лоли»[41]. У этой девушки не только не было табу на тему смерти и привидений, она явно питала к этим темам сильный интерес. Но внешне Цветочек выглядела весьма обыкновенно: из-под светло-розовой кружевной рубашки с круглым вырезом выглядывала простая темно-синяя короткая юбка.

– Так это не проблема! – Лабрадор похлопал себя по груди. – Мы снова пойдем туда сегодня после уроков, и, так и быть, ты можешь пойти с нами.

– Заканчивай дурака валять! – строго прервал я его выпендреж. – Нас только что отчитали перед всей школой. Будь добр, угомонись немного.

– Отлично. Эй, Персик! – с радостью сказала Цветочек, не обратив внимания на мои слова. – Пойдешь со мной.

Девушка, которую называли Персиком, слегка нахмурила брови. Она не знала, плакать ей или смеяться на предложение подруги. На левом рукаве у нее была повязка с тремя ярко-красными горизонтальными полосами – такая же повязка была и у Монитора, но лишь с двумя полосками. Это был символ власти среди учеников, эмблема пионерского отряда. В школе его члены отвечали за отслеживание всех дисциплинарных нарушений, а также могли назначать наказания по своему усмотрению. Такие парни, как Лабрадор, часто мыли туалет в качестве наказания за догонялки в коридоре.

Точное происхождение ее прозвища было неизвестно, так как появилось оно в компании девочек. Когда Лабрадор услышал об этом, он презрительно спросил:

– Где вы видали такие персики? Тут у нас скорее киви.

В итоге среди мальчиков больше прижилось прозвище Киви.

И вражда между этими двумя, вероятно, началась именно тогда.

Кроме высокого