Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 70

– Куда? – решил уточнить Жур.

– В психиатрическую больницу.

– Что, Зерцалов лечился в этой больнице?

– А вы не знали? Года полтора, не меньше. Но, видать, не долечили. Когда выписали его оттуда, он, чудак, опять за свое. И что удивительно, нашлись люди, которые поверили в его бредовые фантазии.– Дмитрий Данилович отыскал в столе пожелтевший от времени номер газеты «Новобалтийская правда».– Вот, читайте…

Статья называлась «В гостях у братьев по разуму?…»

«С героем моего очерка, бывшим главным механиком теплохода «Красный пролетарий» С. А. Зерцаловым я встретился через два года после необычного приключения, случившегося с ним,– писал корреспондент газеты В. Чипайтис.– Лет сорока пяти, уравновешенный, с умным волевым лицом, проницательными глазами, Станислав Аскольдович производил впечатление человека, не склонного к нелепым фантазиям. Вниманию читателя предлагаю его рассказ в незначительной литературной обработке:

«Двадцать седьмого июля 1984 года я вышел из дачного поселка «Золотые дюны» и направился через лес к ближайшей станции электрички. Было без четверти девять утра. Дойдя до поляны, я вдруг увидел бочкообразное сооружение серебристого цвета, высотой около четырех и диаметром чуть больше двух метров. Вокруг нижней части «бочки» переливалось кольцо синего цвета. При моем появлении откинулась дверца-трап, и на землю сошли два существа ростом около полутора метров. Лица их были бледные, волосы отливали платиной, большие глаза – изумрудного цвета. Головы непропорционально большие, руки длинные, как у человекообразных обезьян. Вместо носа – небольшая выпуклость, вместо ушей – чуть заметные впадины, а рот – маленькое отверстие. На них были плотно облегающие комбинезоны цвета летательного аппарата. Я остановился как вкопанный. По мере приближения существ по моему телу разлилась теплая волна, а в руках и ногах ощущалось легкое покалывание. Остановились они метрах в двух от меня, и, хотя никакой мимики на их лицах я не заметил, в голове явственно прозвучало: «Здравствуй». Я машинально ответил вслух: «Здравствуйте». Замечу, что в дальнейшем наши «разговоры» велись безмолвно и с моей стороны: нужно было лишь мысленно произнести фразу, и они понимали.

Гуманоиды (или инопланетяне) пригласили зайти в «бочку». Я проследовал беспрекословно, так как воля моя была подавлена. За нами закрылась дверца, и летательный аппарат с легким шорохом оторвался от земли. Ускорение, видимо, было колоссальное, но тело мое его не ощущало. Мы сидели в мягких удобных креслах в круглой каюте. Приборов вокруг я не заметил никаких. В стенах летательного аппарата имелось, оказывается, шесть иллюминаторов, которые снаружи не были заметны.

Земля стремительно исчезла из поля зрения.

О чем мы «беседовали», я не запомнил. Полет продолжался не более десяти минут. Аппарат опустился на ту же поляну. Я сошел на землю. Дверца-трап поднялась, горящее кольцо по низу «бочки» стало интенсивно светлеть, аппарат с негромким свистом взмыл вверх и растаял в небе.

Я пошел к станции и успел на свою электричку. Но каково же было мое изумление, когда я узнал, что поле! продолжался не десять минут, а десять дней.

Любые попытки что-либо вспомнить о контакте с гуманоидами мгновенно вызывали у меня страшную головную боль. Я был вынужден обратиться к врачу. Он провел со мной несколько гипнотических сеансов. Кое-какие сведения я сообщил под гипнозом. Гуманоиды родом с планеты «Дета-кси»… Второе. Их цивилизация на много порядков выше нашей. Вопросы рождения и смерти для них не существуют. Душа (разум) переносится из одной отжившей оболочки (тела) в другую.

Третье. Во Вселенной когда-то был один язык, так как была одна общая цивилизация. Это подтверждают некоторые общие символы, которые сохранились и у нас на Земле. Например, круг. Он у всех – знак совершенства, вечности, вхождения в миры (у нас – солнце). Сюда же следует отнести треугольник. Вершина – символ Бога. Пятиконечная звезда – знак живого существа (человека) и одновременно Вселенной.

Четвертое. С нами, землянами, общаются более 16 неземных цивилизаций. Каждая из них имеет свой язык, организованный опять же на основе общих символов.

После одного из гипнотических сеансов у меня ночью в голове возникла вся Вселенная – огромное пространство с множеством звезд. Среди них я узнал ту, откуда прибыли гуманоиды, с кем мне довелось летать. По мнению врача, они стерли в моем мозгу содержание наших «бесед», но, видимо, что-то в подсознании осталось».

Вот что я услышал от С. Зерцалова. На мой вопрос, какие изменения в себе почувствовал С. Зерцалов после полета в космос, он ответил, что стал видеть мир не в трех, а в четырех измерениях. Это дает ему возможность проникать в прошлое и будущее, пронизывать своим взглядом людей насквозь, определять отклонения в организме, а следовательно, и лечить его… Чтобы рассеять у меня сомнения в своих способностях, Зерцалов тут же до мельчайших подробностей рассказал не только мою биографию, но и биографию моих родителей, описал, как выглядят мои жена и дочь, их характер и привычки. Эта информация меня потрясла. На прощание С. Зерцалов заявил, что свои неземные способности он готов продемонстрировать в любое время перед аудиторией… Что ж, это предложение весьма заманчиво и для представителей науки. Кстати, медиков, видимо, заинтересует и такой факт: после контактов с гуманоидами Зерцалов обнаружил порез на ладони. Тонкий, сантиметра в полтора. До встречи с инопланетянами пореза не было.

А теперь послушаем хирурга 1-й новобалтийской больницы Н. Кузина:

«Когда я обследовал порез на руке С. Зерцалова, понял, что такого за всю свою практику не видел. Было похоже, что изнутри раны изъята часть мышечной ткани и кровь, а кожа вокруг шрама как бы сошлифована неизвестным мне инструментом. Через несколько дней С. Зерцалов снова явился ко мне. Каково же было мое изумление, когда шрама на его ладони я не обнаружил. Это противоречило всем законам биологии. Даже восстановился до мельчайших линий кожный узор…»

Такому опытному хирургу, как Н. Кузин, а он является доктором медицинских наук, заведующим отделением, не верить нельзя.

С. Зерцалов предполагает, что инопланетяне взяли кусочек его ткани и кровь для исследования у себя на планете. И заживили неизвестным человечеству способом…»

– Ну, здорово Зерцалов всем мозги запудрил?– сказал Костылев, когда Жур вернул ему газету. И, видя, что капитан не хочет комментировать статью, усмехнулся.– Никуда этот тип не летал, а крутил амуры… Не верите? Жена обо всем дозналась и в конце концов подала на развод.

– Зерцалов увлекался женщинами?

– Печать, как говорится, негде ставить. Они сами лезут к нему, как лягушки в пасть ужу. Люба Горчакова, повариха наша, так и не вышла из-за него замуж. А ведь красавица, я вам скажу!…– Дмитрий Данилович закатил глаза.– И какие предложения были! Даже один каперанг…

– Где она сейчас?

– О-о, Любочка высоко забралась. Окончила институт культуры, теперь директор областной филармонии. Кстати, она и вытащила Зерцалова на сцену…– Он сунул кипу бумаг назад в шкаф.– Каждый устраивается, как может. Одни честно, горбом, другие на халяву. Зерцалов так и будет теперь выезжать всю жизнь на космосе, на инопланетянах, на обмане доверчивых людей…

– Уже не будет,– сказал Виктор Павлович,– Зерцалов убит…

Дмитрий Данилович тихо охнул и уставился на Жура.

– Уби-ит?– протянул он.– Господи, что же вы сразу не сказали!

– А что?

– Да нехорошо как-то… Я костерю человека, а его уже нет.– Костылев обидчиво покачал головой.– Нехорошо, ой, нехорошо…

Любовь Николаевна Горчакова, улыбчивая шатенка с лучистыми глазами, не утратила красоту и в свои сорок лет. Услышав, что капитан Жур хочет поговорить о Зерцалове, она вся так и вспыхнула.

– Можно считать, он мой крестный. Так и стоят в ушах его слова, сказанные двадцать лет назад: Люба, твой воздух – искусство!… Я окунулась в эту стихию и не представляю себе другой жизни.

Она обвела рукой стены своего кабинета, увешанные афишами, большими фотографиями, где была вместе со знаменитыми артистами, автографы которых красовались тут же. И все восхваляли директора филармонии.

– Мне известно, вы еще на «Красном пролетарии» вместе с Зерцаловым участвовали в художественной самодеятельности,– сказал Виктор Павлович.

– Золотые были времена,– подхватила Любовь Николаевна,– Станислав был тогда неподражаем. За рубежом всем так тоскливо, а он устроит то вечер Высоцкого, то Окуджавы. Причем, сам играл на гитаре и пел, их копируя. Или затеем веселую комедию. Фонвизина, старый русский водевиль… Соглашались играть немногие, Станиславу приходилось исполнять несколько ролей. В общем, был душой всего экипажа. А чуть выдастся свободная минута, книжку в руки и забьется к себе в кубрик. Всю валюту, что ему выдавали, просаживал на научную литературу и журналы. А один номер, скажу я вам, солидная сумма – тридцать-сорок долларов. Это, считайте, три пары джинсов. Как-то одолжил у меня семь долларов. Зачем, спрашиваю. Не хватает, говорит, на монографию, за которой давно охотился. Узнала я, сколько он за нее отвалил, ахнула. Сто шестьдесят три доллара!

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 70