Она бросила одобрительный взгляд в сторону своей команды.

– Вы знакомы с лидером «Интернационала»?

– С Рэем Фишером? – уточнил папа.

Камиль кивнула.

– Я спросила Кейт, знакомы ли они, и на мгновение мне показалось, что я разрушила злые чары. Кейт подтвердила, что была с Рэем и «Интернационалом любви».

– Но в этом нет никакого смысла. Зачем им ее похищать? Все они любили Кейт за то, какую она написала о них статью. Они утверждали, что Кейт была единственным человеком со стороны, который смог их понять. Все они говорили о Кейт самые приятные вещи. – Папа снова потряс головой, все еще не в силах поверить. – Полицию тогда больше волновали критики Кейт, чем «Интернационал».

Камиль вскинула бровь.

– Критики?

– Верно, – с энтузиазмом подтвердил папа, спеша предоставить следствию информацию, которой оно не обладало. – После выхода статьи на редактора посыпались злобные письма, а возмущенные родители завалили издание обращениями, в которых излагали прямо противоположные взгляды. В некоторых письмах люди выражали настоящую ненависть к Кейт, и в течение какого-то времени полиция подозревала группу самых ярых противников Кейт в причастности к ее исчезновению. Они беседовали и с Рэем по поводу полученного им письма с угрозами, и он с радостью отдал это письмо полиции для изучения. Он так хотел помочь…

Папин голос затих.

– Что насчет человека по имени Абнер? Оно вам знакомо?

– Абнер?

Никогда прежде я не видела папу настолько сбитым с толку.

– Да. Абнер, – медленно проговорила Камиль, как если бы папа не понял ее с первого раза. – Это имя тоже всплывало в бормотаниях Кейт раз за разом. Иногда создается впечатление, что Кейт считает, что разговаривает с ним напрямую, и он ей отвечает.

Не было нужды пояснять, насколько это ненормально. Что они сотворили с моей мамой? Должно быть, Мередит ощутила мою боль, потому что внезапно притянула меня к себе. Воспользовавшись своим шансом, я вклинилась в разговор:

– Как они ее выкрали? – Не дав Камиль времени ответить, я принялась сыпать новыми вопросами: – Где ее держали? Она когда-нибудь пыталась сбежать?

Камиль обратила внимание на меня.

– Мы пока не можем ответить на эти вопросы, однако могу заверить, что эта ниточка существенно сужает круг наших поисков, и я ожидаю получить больше ответов в следующие сорок восемь часов. Я вызвала сюда специалиста по депрограммированию людей, пострадавших от деятельности деструктивных культов, для консультации по делу Кейт. Он должен…

Папа в замешательстве поднял руку.

– Так значит, «Интернационал любви» – секта?

– Кейт демонстрирует все классические признаки личности, подвергшейся внушению и идеологической обработке в секте, – объявила Камиль, словно озвучивая нам мамин диагноз.

Кейт

Тогда

Мы со Скоттом провели чудесный вечер с Эбби, успев поиграть во все ее любимые игры: «Извините!», «Лестницы и горки» – и в недавно полюбившуюся ей «Уно». К тому моменту, как мы закончили играть, Эбби оказалась совершенно без сил и уснула, даже не дослушав сказку. Мы включили независимое кино и устроились на диване. Наступил вечер субботы, поэтому, как обычно, где-то на середине фильма Скотт должен был положить руку мне на плечи и придвинуться поближе, а потом, не откладывая в долгий ящик, начать поглаживать меня по бедру, что могло означать лишь одно. Затем мы бы переместились в спальню, где и заснули бы друг подле друга после акта любви.

Меня внезапно поразил парализующий приступ клаустрофобии. Все вокруг меня закружилось, словно в предчувствии чего-то ужасного, однако причин для беспокойства не было. И все же. По коже у меня пробежали мурашки при мысли о том, что мне предстояло пережить еще одну субботнюю ночь и наблюдать болезненную гримасу на лице Скотта в том случае, если бы я призналась ему, что на самом деле чувствовала.

– С тобой все хорошо? – спросил Скотт.

Я подскочила.

– Я в порядке. Кажется, нужно выпить немного воды. Тебе принести что-нибудь?

Он нашарил рукой пульт, чтобы поставить фильм на паузу, пока я не вернусь.

– Нет, спасибо.

По дороге в кухню я старалась вести себя как ни в чем не бывало. Все мое тело покрылось испариной, и сердце пустилось в галоп. Я открыла кран и принялась плескать водой в лицо.

Вот и оно. Рэй предупреждал.

Медленно приподняв голову, я прижала полотенце к лицу. Он тоже испытал подобное. Вот что заставило его отправиться на поиски высшего предназначения. Рэй рассказал мне об этом на нашей первой встрече. Я не могла сдержать улыбку при мысли о том, как давно это было. За это время я успела стать другим человеком.

Выхватив из буфета стакан, я наполнила его до краев. Я сделала большой глоток в надежде, что после этого у меня пропадет ощущение, будто меня душат. Это ведь он, верно? Тот миг, о котором все они говорили. Зов. Меня внезапно охватило умиротворение. Повсюду засиял свет, отчего в кухне сделалось светло, как никогда прежде. Поставив свой стакан на стойку, я рухнула на колени, прижав руки к груди.

– Я здесь. Я готова, – прошептала я.

Я открыла свое сердце окружившему меня свету, и он вошел в меня.

– Кейт? – из гостиной донесся голос Скотта. – С тобой точно все хорошо?

– Иду! Решила украсть печеньку, раз уж я здесь.

Вторая ложь за вечер. Вот что было не так с моей американской мечтой. Я не могла говорить правду, а моя душа этого жаждала. Я медленно поднялась на ноги, стараясь запомнить ощущение умиротворения и вкус знания, прежде чем вернуться в гостиную к Скотту. Звуки, которые издавал телевизор, казались мне напрочь лишенными смысла. Я сместила фокус внимания внутрь себя, где музыку заказывала я сама. Однако рука Скотта на моем бедре вернула меня в реальность. Я отняла его ладонь от своего тела и опустила ему на колено.

– Прости, дорогой. Сегодня у меня ужасно болит голова.

Глава 14

Мередит

Сейчас

Скотт, расхаживая взад-вперед по нашей спальне, напомнил мне о Кейт. После отъезда Камиль мы все разошлись по спальням на ночь.

– До сих пор поверить в это не могу. Жаль, что ты не была знакома с Рэем. Парень казался совершенно нормальным. Говорю тебе. Абсолютно нормальным. А Кейт? Ну да, ей нравилось ходить на их собрания, и она вечно ездила на эти глупые ретриты, но в этом была вся Кейт. Она легко впадала в тоску. Ей нравилось пробовать все новое. Она все время порхала с одного на другое, и чем бы она ни занималась, она отдавалась этому с одинаковой страстью.