— И власти, — прошептал Чак. — Деньги я всегда могу достать. Но власть — это иное.

— Надеюсь, вам все ясно, мистер Стангер? — спросил я.

— Да, конечно, — тихо отвечал он. — Я полагаю, пришел конец нашей судьбе, мистер Бойд?

— Может, нам стоит узнать еще одно мнение? — я наклонился над столом и прокричал: — Эй, Норман!

Он медленно поднял голову и с вялым отсутствующим выражением глаз рассеянно посмотрел на меня. Я вскочил со стула, схватил его левой рукой за лацкан пиджака, притянул через стол к себе и врезал по челюсти правым кулаком, вложив в удар всю силу. Его глаза остекленели, он упал на стол.

— Ты тупая скотина, Бойд, — голос Чака дрожал от ярости. — Это ничего не изменит!

— Как знать? — я отступил от стола, схватил стул и поднял его над головой. — Тебе придется быстро вызвать полицию после того, как ты застрелишь нас, ибо ночной сторож тут же прибежит на выстрелы. — Я медленно начал двигаться в его сторону со стулом, высоко поднятым над головой. — Так что не так-то просто теперь нажать на курок.

— Ты слабоумный! Я просто поменяю героев — теперь Джордж станет храбрецом. Нормана же обуял такой страх, что он потерял сознание. Об этом ты подумал, Бойд? — напряженная усмешка на его лице превратилась в жуткую гримасу. Дуло его револьвера целило мне прямо в грудь. — Надеюсь, тебе будет адски больно.

Прогремели два выстрела, и на лице Чака появилось выражение полного неверия. Револьвер выскользнул из его руки, стукнулся о стол и упал на пол. Его левая рука схватилась за грудь, тут же окрасившись в красновато-коричневый цвет. Он рухнул лицом на стол и замер.

Стангер аккуратно положил револьвер перед собой и неспешно прохрустел четырьмя пальцами.

— Я надеялся, что вы отвлечете его внимание, и вы меня не разочаровали, мистер Бойд, — произнес он своим пронзительным баритоном. — Вы это прекрасно проделали!

— Это все Окинава? — спросил я.

— Пехотный полковник, — его рот немного растянулся. — Когда-нибудь я вам покажу мою медаль за меткую стрельбу.

Тэтчер попытался еще раз промокнуть свое лицо совершенно мокрым платком.

— Я бы ни за что не подтвердил его версию, — сказал он дрожащим голосом. — Вы ведь понимаете это? Я сообразил, что вы двое что-то замышляете, поэтому сделал вид, что согласился с ним!

— Я должен кое-что сказать вам, мистер Стангер, — я постарался игнорировать отчаянно умоляющий взгляд Тэтчера. — За последние два дня я хорошо изучил Шари Уэйленд. Теперь нет смысла ни в каком-то слиянии, ни в создании новой компании. Но я уверен, что она одолжит «Стратегическому развитию» деньги, необходимые для окончания строительства, и даст письменную гарантию этого до утверждения ее прав на наследство.

Я подошел к телу Чака и осторожно обшарил его карманы, пока не нашел комплект фотографий. Одного взгляда на первую из них было достаточно. Я положил их во внутренний карман пиджака и вновь посмотрел на Стангера.

— У Чарли Макензи могут еще оставаться такие фотографии. Я уверен, что он отдаст их вам в надежде на то, что «Стратегическое развитие» заплатит ему долг. — Я пожал плечами. — Надеюсь, случившееся повлияет на ваше отношение к вице-президенту корпорации?

— Еще бы! — на его мертвенно-бледном лице появилось почти ласковое выражение, когда он посмотрел на Тэтчера. — Беги из этого здания, Джордж, — мягко сказал он. — Завтра утром пришлешь по почте заявление об отставке, но не надейся на выходное пособие! И не ищи даже места уборщика — вакансии для тебя не найдется!

Тэтчер широко раскрыл рот, но увидел выражение глаз Стангера и захлопнул его. Потом он поднялся и как лунатик вышел из зала.

— А где же ночной сторож? — спросил я.

Стангер взглянул на свои часы.

— Сейчас он должен быть в другом конце здания и не мог услышать выстрелов.

— Хорошо, что Чак этого не знал, — ухмыльнулся я.

— Мне бы следовало сердиться на вас за то, что вы вынудили меня застрелить человека, — задумчиво проговорил он. — Но я почему-то не сержусь — нажав на курок, я как бы оказал услугу обществу. Теперь… вы позвоните лейтенанту Шеллу или мне это сделать?

— Уж лучше вы, — простонал я. — Пожалуйста!

Я таращился на стену над его головой, и цвет высохшей крови совсем меня не вдохновлял.

— Который час? — спросил я.

— Два десять, — прорычал Шелл. — Почему ты спрашиваешь?

— Утра?

— А ты что хотел?

— У меня такое ощущение, словно я проторчал тут уже пару дней. Все эти дурацкие твои вопросы, — сердито проворчал я.

Его пальцы отбили короткий ритм по столу.

— Придет мой день, Бойд! — он зажмурил глаза на пару секунд. — Одно не дает мне покоя: откуда Стангер взял револьвер, из которого он застрелил Макензи.

— Разве он не сказал? — беспечно спросил я.

— Он отвечал очень неопределенно, — Шелл свирепо уставился на меня. — Я спрашивал его пять раз, и он дал пять разных ответов. И все они неопределенные!

— Кстати, о револьверах, — небрежно вставил я, — могу я получить мой обратно?

Он тяжело сглотнул и ответил:

— Только по завершении дела!

— Если бы он был у меня сегодня ночью, — скорбно произнес я, — я бы одолжил его Стангеру.

— Благодари свою несчастную судьбу за то, что сегодня у тебя не было никакого оружия, — проскрежетал он зубами. — Если бы это ты застрелил Макензи, я бы не поверил ни одному слову, сколько бы свидетелей ни было!

— Я могу уже идти? — устало спросил я.

— Пожалуй. Меня уже тошнит от твоей тупой физиономии. И как можно скорее убирайся к черту в свой Нью-Йорк. Ты меня слышишь, Бойд?

— Ты так орешь, что тебя, наверное, слышит полгорода, — я поднялся и двинулся к двери. — Не хотелось бы видеть тебя еще раз, лейтенант, поэтому я рад распрощаться с тобой. Я собирался было подать на тебя в суд за незаконный арест, но потом решил, что у тебя и так хватает неприятностей.

— Скажи мне одну вещь, пока не ушел.

Я не сразу этому поверил, но его лицо бесспорно выражало смущение.

— Ну что ж, — пожал я плечами, — думаю, что в одном вопросе вреда не будет.

— Насчет этого алиби, которое тебе дали две дамы, — ему, казалось, трудно было произносить слова, — оно же фальшивое?

Я холодно посмотрел на него.

— Ты меня удивляешь, лейтенант! Как ты можешь сомневаться в правдивости двух таких честных женщин, как они?

— Ты хочешь сказать, — он почему-то тяжело задышал, — что обе они… и ты… были в одной… всю ночь?

— Главное, я полагаю, в физической готовности, — скромно сказал я, — а также в определенном складе ума.