– Это, может быть, очень занимательный опыт, – вмешался Лестрейд обиженным тоном человека, который подозревает, что над ним смеются, – только мне непонятно, как он связан со смертью мистера Джозефа Стэнджерсона.

– Терпение, друг мой, терпение! Со временем вы убедитесь, что связан очень даже тесно. Теперь я добавляю немного молока, чтобы микстура стала вкуснее, и даю ее псу, который, как мы видим, охотно ее пьет.

Не переставая говорить, Холмс вылил содержимое бокала в блюдце, поставил его перед терьером, и тот вылакал все до капли. Наблюдая за Холмсом, мы настроились на серьезный лад и примолкли, внимательно следя за собакой и ожидая чего-то ошеломительного. Однако ничего не происходило. Пес все так же лежал врастяжку на подушке и тяжело дышал, однако питье, очевидно, никак на него не подействовало.

Холмс вынул часы, минута шла за минутой, результата не было. Лицо моего компаньона горестно и разочарованно вытягивалось. Он кусал губу, барабанил пальцами по столу и вообще не скрывал своего нетерпения. Он так расстраивался, что я искренне его жалел, меж тем как двое сыщиков презрительно усмехались, явно упиваясь происходящим.

– Это не может быть совпадением! – Холмс вскочил наконец на ноги и стал метаться по комнате. – Никак не может! Те самые пилюли, о которых мне подумалось в связи со смертью Дреббера, найдены после гибели Стэнджерсона. И все же они безвредны. Что бы это значило? Выходит, вся цепь рассуждений была ошибочной. Нет, невозможно! Но злосчастному псу ничего не делается. А, понял! Понял!

С возгласом ликования Холмс кинулся к коробочке, рассек пополам вторую пилюлю, растворил ее в воде, добавил молока и дал терьеру. Едва несчастный пес коснулся питья языком, как тело его задергалось и, словно пораженное молнией, безжизненно застыло.

Шерлок Холмс вздохнул полной грудью и вытер со лба пот.

– Нужно больше верить себе, – сказал он. – Пора уже усвоить: если кажется, будто факт противоречит длинной цепи рассуждений, неизменно выясняется, что его можно толковать по-другому. Из двух пилюль, лежавших в коробочке, одна содержала в себе самый смертоносный яд, вторая же была совершенно безвредной. Мне следовало догадаться об этом еще прежде, чем я увидел эту коробочку.

Последнее заявление так меня ошеломило, что я чуть не усомнился в здравости рассудка моего друга. Однако же пес был мертв, и это доказывало правоту Холмса. Туман у меня в голове стал постепенно рассеиваться, и я начал смутно прозревать истину.

– Все это кажется вам странным, – продолжал Холмс, – потому что вы в самом начале расследования не оценили важность единственной значимой нити, которая была у вас в руках. Мне же посчастливилось сразу за нее ухватиться, и то, что происходило потом, только подтверждало мои первоначальные предположения и служило их логическим развитием. Поэтому факты, которые, с вашей точки зрения, все больше затемняли дело, для меня только проясняли его и помогали утвердиться в своих выводах. Странное дело – не значит сложное. Самые банальные преступления могут быть самыми сложными для следствия, потому что в них нет ничего нового, нет особенностей, за которые можно зацепиться. Наше убийство оказалось бы крепким орешком, если бы тело жертвы попросту нашли на дороге, без всякой загадочности и сенсационности. Странные детали, вместо того чтобы запутать дело, наоборот, упростили его.

Мистер Грегсон, который выслушивал эту речь с немалым нетерпением, больше не смог сдерживаться.

– Послушайте, мистер Шерлок Холмс, – сказал он, – мы все охотно признаем, что вы умный человек и у вас свои методы работы. Но теперь требуется нечто большее, чем теории и поучения. Надо хватать преступника. Я сделал что мог, и похоже, совершил ошибку. Молодой Шарпантье явно не замешан во втором убийстве. Лестрейд охотился за другим подозреваемым, Стэнджерсоном, но теперь оказалось, что и он не прав. Вы же кидаете намеки направо и налево и как будто знаете больше нас, но пришло время спросить напрямую: что вам точно известно об этом деле? Можете вы назвать имя преступника?

– Не могу не согласиться с Грегсоном, сэр, – вмешался Лестрейд. – Мы оба сделали что могли – и оба потерпели неудачу. С той минуты, когда я вошел в эту комнату, вы не раз утверждали, будто собрали все доказательства. Думаю, сейчас самое время ими поделиться.

– Если откладывать арест преступника и дальше, – заметил я, – как бы он не совершил какое-нибудь новое злодеяние.

Под нашим давлением Шерлок Холмс выказал признаки нерешительности. Он по-прежнему ходил из угла в угол. Голова его была опущена, брови насуплены – так он выглядел, когда его одолевали раздумья.

– Убийств больше не будет. – Холмс наконец застыл на месте и повернулся к нам. – Этого можете не опасаться. Вы спрашивали, известно ли мне имя душегуба. Да, известно. Но узнать, кто преступник, не самое главное, важнее его поймать. Думаю, очень скоро мне это удастся. Я принял собственные меры и надеюсь, что они не подведут, но дело предстоит непростое: наш противник – человек неглупый и отчаянный, притом, как мне пришлось убедиться, имеет сообщника, не уступающего в сообразительности. Пока этот человек не знает, что кто-то получил ключ к разгадке, у нас есть шанс к нему подобраться, но стоит ему что-то заподозрить, и он тут же поменяет имя, а потом ищи его среди четырех миллионов обитателей огромного города. Не примите за обиду, но я должен сказать, что полиции эти двое не по зубам, – потому-то я и не просил вас о содействии. Если я потерплю неудачу, вся вина, естественно, будет на мне, но я к этому готов. А пока что обещаю: как только я смогу открыться вам, не ставя под удар мои планы, я это непременно сделаю.

Грегсон и Лестрейд едва ли были удовлетворены этим заверением, равно как и нелестным намеком касательно полиции. Первый залился краской до самых корней своих соломенно-желтых волос, глазки второго заблестели от любопытства и обиды. Но, прежде чем кто-либо из них успел заговорить, раздался стук в дверь и на пороге возник, во всей своей ничтожности и неприглядности, юный Уиггинс, представитель уличных мальчишек.

– Пожалуйста, сэр. – Уиггинс тронул вихор у себя на лбу. – Кэб под дверью, ждет.

– Молодчина, – любезно ответил Холмс. – Почему бы Скотленд-Ярду не взять на вооружение эту модель? – Он вынул из ящика комода пару наручников. – Смотрите, как здорово работает пружина. Защелкивает в доли секунды.

– Старая тоже годится, – отозвался Лестрейд. – Найти бы только, на кого их надеть.

– Очень хорошо, – улыбнулся