– Честное слово, я не собирался ничего подслушивать, но они очень громко обсуждали, что это первое убийство в городе за пятьдесят лет, но потом как-то очень нелогично перешли к розам и лилиям.

– Почему же. Вполне логично. Адалин любит лилии, а моя семья всегда выращивала традиционные английские розы, – пожала плечами Грейс, – а мы главные действующие лица.

Увидев у дома машину Плам, Грейс вздохнула:

– А еще мне пора работать. Поможешь перетащить коробки?

Чарли кивнул, быстро все перенес и откланялся, пожелав дамам самого хорошего вечера. Плам тоже уехала, сегодня у нее было много дел по дому, и она никак не могла помочь Грейс. Да, сказать по правде, помощь тут уже особо и не нужна была. Зато подруга сказала, что договорилась с матерью Чейза, и та завтра передаст ей ключи от его лондонской квартиры. Грейс слабо улыбнулась в надежде, что дело сдвинется с мертвой точки.

Грейс достала из подсобки манекены, которые хранила на всякий случай. Проверила окно на кухне. Если кошка Чарли заглянет к ней в гости сегодня и наведет шороху с требующими реставрации нарядами Чейза – это будет катастрофа. А их и без того Грейс за последние дни хватило.

Манекены же остались еще от мамы и бабушки. Все женщины их семьи хорошо умели делать одежду. Шить, вязать.

Грей постаралась одеть каждый из шести разных манекенов в полный комплект. Платья удалось почти полностью починить, но теперь нужно было крайне осторожно убрать с них гарь и добавить что-то еще. Какой-то штрих. Грейс весело улыбнулась. Ведь это идея… Хоть и провокационная. Правда, придется пройтись по магазинам, собрать все, что найдет подходящего. Но она уже заявила, что коллекция будет на подиуме. Значит, она там будет.

После чего, поняв, что на месте ей не сидится, Грейс отправилась в сад. Осенью там всегда найдется работа. Вернулась домой уставшая, в надежде выпить успокоительного чая с мятой и лавандой. Грейс рассчитывала, что хотя бы вечером сможет отдохнуть и спокойно собраться с мыслями. Но тут в дверь позвонили.

А от звонка, что в дверь, что по телефону, Грейс уже не ждала ничего хорошего.

– Где ты была в течение последних двух часов? – вместо приветствия спросил Дэвид. Вид у него был обеспокоенный.

Грейс посмотрела на висящие в гостиной часы.

– Работала в саду. Осень, нужно было подрезать и укрыть розы, фиалки, – она отошла в сторону, пропуская старого знакомого в дом, и показала ему на две вазы, в которых стояли свежесрезанные цветы, – вот свидетели моего алиби, хотя я сомневаюсь, что они тебе что-то расскажут. Розы у меня не очень-то разговорчивые. И еще вот, – она показала на манекены. – Но и этих дам болтушками не назовешь. А, и вот – но тоже свидетельница молчаливая, – хмыкнула она, обреченно глядя на рыже-черно-белую кошку Фрекл, которая умудрилась прокрасться в дом вместе с инспектором.

– Ты завела кошку? – удивился Дэвид.

– Нет, – покачала головой Грейс, доставая из холодильника молоко и наливая в блюдце. – Соседская, заходит иногда. – Пушистая красотка снисходительно махнула хвостом и решила попробовать молоко. А Грейс спросила: – Что, ты узнал что-то новое по пожару?

Дэвид кивнул без улыбки.

– Час назад кто-то пытался сбить Адалин. И, по странному стечению обстоятельств, она шла к тебе домой. Медом тут всем, что ли, намазано?

«Адалин? Значит, ее можно исключить из моего куцего списка подозреваемых? – промелькнуло в голове Грейс. – Впрочем, теперь у меня подозреваемых вообще нет».

– Она цела? Что за машина ее сбила? – Грейс поставила чайник и достала банку с печеньем, приглашая Дэвида к столу. И прикрыла дверь в комнату, опасаясь, что кошка доберется до ее клубочков. – Мою ты знаешь, она заметная. Стоит на заднем дворе. Если хочешь, можешь пощупать капот – мотор совершенно холодный, – и это она тоже почерпнула из какого-то детектива. Да и сама знала, что мотору свойственно греться – разок обожгла руки, сунувшись под капот без перчаток. Дэвид с сомнением посмотрел на нее, после чего перевел взгляд на стол. Она знала, что он не очень-то любил ее кухню, слишком много там было, с точки зрения полицейского, «отвлекающих внимание безделушек»: вазочки, коробочки, корзинка с разными мелочами на полу, расставленные везде цветы, и самое главное преступление – стол. Столешницу украшала мозаика из стеклянных кусочков, в которых тонул взгляд любителя порядка. Там не было никакого рисунка, сплошной хаос. Этот стол сделал еще дед Грейс в подарок бабушке. И все в семье его очень любили. Можно было смело считать приглашение к столу именно на кухне, а не в комнате, маленькой местью Грейс. За то, что кое-кто несколько лет назад распустил и продолжал распускать язык в пабе.

– Да цела, отделалась легким испугом, машину взяли напрокат в Лондоне. Водителя не разглядела, он или она ослепили ее фарами. Адалин злая как фурия, рвет и мечет, грозит всем судом и карами небесными, но пока еще не выбрала, какими именно.

– Ну, в таком случае это точно не я. Я и не припомню, когда в последний раз была в Лондоне. А сегодня, после всего случившегося в Колледже, ходила по городу. Убедилась, что пока не все меня ненавидят и подозревают в убийстве, – грустно проговорила Грейс и внезапно нервно хмыкнула: – Значит, Адалин отделалась легким переломом каблуков, а в остальном полностью в своем репертуаре. А что она сама говорит по поводу того, кто мог желать ей зла? В общем, по делу-то она хоть что-то сказала?

– Адалин ударилась головой о бордюр, поэтому, подозревая сотрясение мозга, семейный врач пока оставил ее в больнице. Сама она рассказывает, что шла к тебе обсудить Фестиваль. Но как ты понимаешь, злые языки уже растрезвонили, что все это произошло после того, как утром она сместила тебя с поста организатора, хоть ты и сказала красивую речь о том, что все это твоя идея.

– Подожди. То есть ты все-таки думаешь, что это я успела доехать до Лондона, взять там машину напрокат и попытаться убить Адалин? Это с чего во мне такая кровожадность проснулась? И да, я правда бродила по городу чуть не весь день и могу предоставить список свидетелей, с кем я общалась. И домой, кстати, я возвращалась вместе с Чарли.

– Я знаю. И про то, что ты гуляла по городу, тоже знаю. Проводила опрос свидетелей? Прости, но дело уже серьезное, я прошу тебя не уезжать из города, вокруг тебя какое-то непонятное поле концентрируется, – сказал Дэвид устало.

– А раньше мы просто в игры играли, да? Я тут ни при чем, ты же знаешь.