– Ну, значит, тебе понравится моя просьба. Мне нужна твоя помощь. Это связано с Итаном и с тем, что, как мне кажется, может быть убийством.

– Убийством? Кого убили?

– Итана.

– Итан мертв?

– Думаю, да. И я думаю, происходит еще много чего, и я не больно-то понимаю происходящее, но одно вижу: это еще не конец. И я сбита с толку.

– Как-то все чертовски запутано, Мэг.

– Я не хотела так это подавать. Я знаю достаточно лишь для того, чтобы понимать, что знаю недостаточно.

– Почему ты пришла ко мне?

– Ты был полицейским.

– Два года. Ненавидел это дело.

– И частным сыщиком.

– Год или около того. Ненавидел это дело.

– Но у тебя хорошо получалось.

– Полиция. Иди туда.

– Толку не будет, Чарли.

– Я по-прежнему ничего не понимаю. Итана убили? Я ничего об этом не слышал.

– Сдается мне, ты здесь как на необитаемом острове.

– Согласен. Но я читаю новости на компьютере, время от времени смотрю телевизор. Ничего о мертвом Итане Филипсе.

– Ты по-прежнему смотришь на звезды и Луну и грезишь о Марсе?

Эта реплика показалась мне странной.

– Именно этим и занимался, когда услышал твою машину.

– Продолжаешь вести расследования – в каком-то смысле. Интересуешься тем, чем занимаются люди, пытаешься получше разглядеть лицо Луны, разгадать марсианские загадки. Я совершила ошибку, уйдя от тебя.

– Может, мне хорошо без тебя.

– Человек порой делает глупости.

– Кого из нас ты имеешь в виду?

– Себя, видимо.

– Черт, Мэг. Мы оба глупили. По молодости.

– Думаю, я больше люблю идею того, чтобы быть влюбленной, нежели саму влюбленность. Люблю тот взрыв эмоций, что случается, когда приходит что-то новое. В моем случае – очередной новый роман. Новые взгляды. Новые убеждения. Все это для меня как конфетка… До тех пор, пока не прожую.

– Ну да. Игра в собачку, а я – в центре. Кэссиди, я, а теперь Итан. Ты проходишь сквозь нас, как дерьмо сквозь гуся. Используешь брак как плейсхолдер[1].

– Видимо, я это заслужила. Моя мать была такой. Думаю, в жизни лучшему учишься у лучших, а худшему – у худших, а она была одновременно и тем и другим. Твоя мать – вот это была мать! Мой идеал.

– Я тоже, – сказал я. – Но, возвращаясь к нам, – все кончено. Мы больше не «мы».

– Это не совсем верно.

– Потому что тебе нужна моя помощь?

– Отчасти. Мне нужно, чтобы ты кое-что расследовал для меня – как частный сыщик.

– У меня нет лицензии. Уже много лет как. И ты это знаешь. Я теперь писатель на полной ставке.

– Но с лицензией или без – ты же знаешь это дело, верно?

– Знаю.

Мэг слегка поежилась. Я встал, накинул ей на плечи свой плед. Ее рука поднялась и коснулась моей. Она показалась мне ледяной, чуть влажной, и от этого в моих глазах будто щелкнула электрическая искра, но в тот же миг угасла.

Мэг сказала:

– Будь осторожен с омлетами. И остерегайся большого кургана внутри круга.

– Что? – не понял я, и плед опал на кресло.

На котором никого не было.

Пришел мой черед содрогнуться.

Я долго не сводил глаз с пустого кресла. Затем направился к воротам. Не было там никакой машины. Из кармана пальто я достал телефон и включил фонарик. Земля оставалась сырой после вчерашнего дождя. Проливного дождя, размывшего колеи и превратившего песок в кашу – идеальная почва для отпечатков. Однако на влажной земле не было следа ни от шин, ни от обуви.

2

Я позвонил Мэг, но ее мобильный не работал. Подумал, не съездить ли к ней на квартиру, но решил, что не стоит. В привидения я не верил, но определенно верил, что что-то не так.

Быть может, со стороны Мэг и Итана были какие-то сигналы, которые заставили меня вообразить нечто подобное?

Полностью убедить себя в этом мне не удавалось. Мэг казалась такой реальной… А машина? Как насчет машины?

Я лег в постель, но заснул не сразу. Дважды вставал и выходил на крыльцо в одних трусах. Поселиться в таком месте было отличной идеей: никаких соседей, выглядывающих из окон и готовых натравить на меня полицию из-за непристойного обнажения. При желании я мог преспокойно пописать прямо со ступенек моего крыльца – что и делал.

На кресле, где сидела Мэг, оставался лишь плед. Я подобрал его и уловил сладковатый аромат, заставивший меня вспомнить ее любимые духи. Сирень. Я разволновался еще больше. Неужели она действительно побывала здесь, пришла и ушла, а у меня не сохранилось воспоминания о ее отъезде?

От этих мыслей легкая головная боль чуть усилилась. Голова у меня в последнее время болела частенько.

Наконец я снова забрался в постель, захватив с собой плед. Обнял его, свернулся вокруг калачиком – так ребенок прячется под защиту своего одеяла. И заснул, вдыхая аромат сирени.

На следующее утро, вспомнив предостережение Мэг, я отказал себе в ежедневном омлете. Я не мог уразуметь, что к чему в этой истории, но она меня тревожила. Съев тост и выпив чашку кофе, я принял душ и оделся. «Надо поговорить с братом», – решил я. И упаковал в пакет кое-что для него.

Но до этого разговора нужно было сделать еще одну вещь. Быть может, тогда все изменится и нам вообще не придется разговаривать. По крайней мере, о призраке и убийстве.

Я забрался в машину, подъехал к воротам и, воспользовавшись пультом, открыл их. Затем вышел и внимательно осмотрел землю, думая, что сейчас, в утреннем свете, найду улики.

По-прежнему никаких отпечатков – ни шин, ни обуви. Увидев нетронутую грязь, я снова вздрогнул. Словно сам дьявол провел ледяным пальцем вдоль моего хребта.

Выехав за ворота, я продолжил путь в Мэйтаун, где живут Мэг и ее муж Итан. Или жили. Я уже не знал, что и думать после минувшей ночи. Жив Итан или умер? И если прошлой ночью на мою веранду явился призрак, значит ли это, что Мэг мертва?

На входе в их жилой комплекс я увидел потрепанную вывеску, с которой отвалились несколько букв на магнитах, так что теперь она гласила: «_ OOM _ O _ ET» вместо «ROOMS TO LET»[2]. В остальном место выглядело приличным и явно ухоженным. Прежде у Мэг я бывал лишь раз. Располагалась она на первом этаже рядом с бассейном и