— Я тебе этого не говорила, но я в некотором роде проститутка.

— Я догадывался.

— Правда? Неужели я выгляжу такой дешевкой?

— У любительниц такого опыта быть не может.

— Я серьезно. Как ты догадался?

— Сложил два и два. Вегас, этот отель, ни мужа, ни работы. Ты говорила, что танцуешь, а у танцовщицы ноги и мышцы не такие.

— Я не догадывалась, что ты об этом знаешь. Ты же ничего не говорил. Тебя это тревожит?

— Еще как. Просто превратило в импотента.

— Не шути.

— Сожалею…

— Нет, нет, сожалеть надо мне. Да и от шуток хуже не будет. Но ты ничего не чувствуешь?

— Разве что гордость. Получаю то же самое и даром. О чем ты хочешь поговорить со мной, Донна?

— Я?

— Видишь, едва ли тебе сегодня вспомнились слова монахинь, которые убеждали тебя, что плохие девочки после смерти попадают в ад. Если не хочешь обсуждать со мной воспоминания детства, я возражать не стану. Тем более, шестое чувство подсказывает мне, что поговорить ты хочешь о другом.

— В ад, значит. После смерти. А тебе приходилось стоять на пороге смерти?

— Да.

— Кто-нибудь направлял на тебя оружие, и ты уже думал, что сейчас умрешь?

— Да.

— Правда? А что потом?

С его губ едва не сорвалось: «Потом меня убили», но он вовремя понял, что в данной ситуации подобная шутка неуместна.

— Случалось такое в армии, многократно. Или мне удавалось выстрелить первым или кто-то приходил на помощь.

— Мне сказали, что он банкир. Важная шишка, банкир, но по его разговору и манерам не чувствовалось, что он банкир. Естественно, и у банкира могут быть самые невероятные сексуальные фантазии, но он такой же банкир, как я — парень. Он…

— Начни сначала.

— Я подумала, что он банкир букмейкеров. Или старший букмейкер. Его могут называть и банкиром, потому что он не рядовой букмейкер.

— Начни сначала.

Она повернулась к нему. Их взгляды встретились.

— Я уже в порядке.

— Я знаю, — кивнул он. — Можешь начать сначала?

— Хорошо.

Он не прерывал Донну. Истерика осталась в прошлом, так что девушка смогла достаточно связно все изложить. Мэнсо изредка прикладывался к стакану и думал о том, что полковник, несомненно, прав. Ты должен провести линию через человечество, пусть волнистую, но линию. На одной стороне окажется Добро, на другой — Зло. Добро и зло есть в каждом, чего уж это отрицать, и самый последний негодяй тоже чей-то сын. Знать это хорошо, но когда вопрос вставал ребром в решающий момент, все оттенки пропадали и предстояло четко определять, где — Добро, а где — Зло. Судный день наступал семь раз в неделю.

Когда ее слова иссякли, Мэнсо поднялся.

— Оставайся здесь. Где выпивка, ты знаешь. Никуда не уходи.

— Эдди, у него револьвер. Он тебя убьет!

— Черт, теперь ты, конечно, разочаруешься во мне, но я хочу добриться. Потому что негоже ходить с щетиной на одной щеке и потому что мне надо подумать. Оставайся здесь.

Он открыл воду, размазал по лицу крем для бритья. Выглядел он сейчас чуть старше своих двадцати восьми лет. Обычно же в последние три года он тянул максимум на двадцать три. Но иногда его лицо разом старело на пять лет. Похожее на сердечко, пухлое, с черными кудряшками надо лбом, с ямочками по обе стороны рта. Сегодня же оно закаменело, взгляд стал жестким.

Брился он не спеша, потом промыл бритву, сполоснул лицо холодной водой, протер кожу лосьоном. Подумал, а не отдубасить ли Платта, может, даже убить. Разумеется, Донна могла кое-что присочинить. К примеру, он мог заранее сказать ей, что так он поступает со всеми проститутками, а Донна в какой-то момент решила, что ее действительно хотят убить.

Но он снова и снова возвращался к ее словам о том, что Платт представлялся банкиром. Бандит, владеющий банками?

Мэнсо вернулся в спальню. Донна вновь наполнила стакан, курила другую сигарету.

— Какой банк?

— Что?

— Платт. Какой у него банк? Ты сказала, что он его называл.

— Это же бандит, Эдди. Поверь мне. Поживешь с мое в Вегасе, тоже начнешь сразу отличать бандитов.

— Возможно.

— Есть бандиты с манерами банкиров, но я никогда не встречала банкира, который…

— Понятно. Он называл свой банк?

— Думаю, что да. Он сказал, что у него их три.

— Три банка?

— Нет, скорее два.

— Ты уверена, что не один?

— Не один, никак не меньше двух. Где-то в Нью-Джерси.

— А города ты не помнишь?

— Два города, в каждом по банку.

— Может, вспомнишь?

— Не вспомнила.

— Хэкенсэк, Джерси-Сити, Ньюарк, Трентон? Кэмден… э… Нью-Брунсуик, Ист-Орэндж, Плейнфилд…

— Наверное, я вспомню название, если услышу вновь. Это важно?

— Не знаю. Ты вот говоришь, что вспомнишь, если услышишь. Да я уже перечислил тебе все города Нью-Джерси. Принстон? Сикокас?

— Нет. — Она наморщила лоб. — В названии одного было слово торговый.

— Это облегчит поиски.

— Боюсь, что не очень. Ты… ты ведешь себя так, будто я обязана вспомнить.

— Извини.

— И он вел себя точно так же. Полагал, что я должна узнать то название, с торговлей. Он даже спросил, как такое может быть, неужели я не слушаю радио? Я ответила, что слушаю, и тогда он предположил, что об этом, возможно, еще не сообщали. Я…

Эдди уже вскочил с кровати, направился к телевизору. Они просмотрели последнюю часть фильма, затем пятнадцатиминутный выпуск новостей. Ничего. О чем же, черт возьми, талдычил Платт?

Он поил ее, пока не встало солнце, потом укрыл одеялом и спустился в казино. Лишь за одним столиком играли в «блэк джек». Трое полусонных мужчин пытались показать друг другу, что очень увлечены игрой. Мэнсо присоединился к ним, но быстро заскучал. Полчаса спустя он поднялся из-за стола, разбогатев на несколько долларов, и отправился завтракать.

Как только принесли нью-йоркские газеты, он тут же набросился на них. Нужную статью он нашел на первой странице второго раздела «Таймс». Днем раньше пятеро бандитов в масках скрутили кассира, застрелили охранника и похитили из Торгово-промышленного банка в городе Пассэик, штат Нью-Джерси, триста пятьдесят тысяч долларов.

Мэнсо дважды перечитал короткую заметку, вырезал, перечитал снова, вместе с вырезкой направился к телефонной будке.

— Соедините меня с Тарритауном, штат Нью-Йорк, — попросил он. — Домашний номер полковника Роджера Кросса, — сунул руку в карман, выудил лишь несколько монет. — Разговор оплатит полковник.

Телефонистка спросила его имя, фамилию и номер, с которого он говорит.

— Эдди Мэнсо, — затем продиктовал номер, написанный на телефонном аппарате, она все повторила.

— Скажите полковнику, что звонит капрал