Кабинет Клауда, такая же мелкая и затхлая конура, как у Йена, был открыт.

Детектив сидел за столом в кабинете и тихо давился от смеха:

— Значит, «Белые наколки»? — он тут же спросил с порога и приглашающе махнул рукой, указывая на стул. — Вот ты даешь — так доводить Даффа!

Йен сел и мрачно добавил:

— Могу назвать «Роковые переднички». И это еще вопрос — кто кого доводит.

Клауд встал и закрыл дверь на замок, а потом с заговорщицким видом достал из шкафа бутылку с яблочным сидром, кружки и пару сэндвичей с холодной бараниной. Он все это водрузил на стол и разлил по кружкам:

— Угощайся! Заслужил… Это мать прислала из поместья. — На его лице промелькнуло мечтательное выражение — было видно, что те земли, где он провел детство, он очень любил. — Там такие яблоневые сады… А яблоки… Каждый год делают сок, а еще сидр. — Клауд вернулся за стол. — Пей… Это сидр этого года, а год был хороший, что ни говори.

Он поднял кружку вверх:

— Давай!

— Давай, — подавляя кислые нотки в голосе, сказал Йен.

Клауд пригубил сидр и отставил кружку в сторону:

— Не бери близко к сердцу случившееся. Лар Дафф иногда бывает крайне узколобым. Даже должностная инструкция по поводу таких краж есть, но нет, проще привычно найти крайнего из прислуги.

Йен медленно, наслаждаясь каждым глотком, принялся пить сидр. Вспоминалось детство, туманы по утрам — тягучие, холодные, пугающие, как окружающие леса, жаркие сентябрьские деньки, аромат прелых яблок на земле, теплые руки матери и загадочный дед, приносящий из леса желуди и всегда гладящий Йена по голове: «Эль Фаоль, не спеши расти… Не спеши, мир не готов пока измениться…»

Йен помнил, как пытался словно Джек из сказки разбить желуди, ища в них деньги, или оружие, или роскошные одежды… Мать всегда грустно смеялась: «Иногда желуди, Йен, всего лишь желуди! А ты далеко не Джек, который таскал желудь при себе, ища свой дом, а дом-то прятался в желуде!» Йен довольно быстро и обескураживающе понял, что он далеко не Джек, а Дуб, его дед, далеко не эльф из сказок.

«Хотя от ожогов от слива магии Шейлом желудь-таки защитил», — подумалось Йену машинально. Сейчас он снова таскал при себе новый желудь на веревочке взамен утерянного — привык уже, да и дед обидеться может на то, что Йен не пользуется его подарками. Что с лесного нелюдя взять.

Он допил сидр до конца и отставил кружку. Клауд было потянулся еще налить, но Йен отказался — у него еще много дел на улице. Йен тихо сказал:

— Не волнуйся. Справлюсь. Как-нибудь. Куплю сачок и… Вперед на охоту за малышами.

— Зачем тогда зашел, раз не за сочувствием в поимке воздушников?

Йен исподлобья посмотрел на Клауда.

— Мне нужна помощь… Я отплачу, разумеется.

Клауд рассмеялся:

— Почаще доводи Даффа, и мы в расчете. А еще лучше раскрой очередное преступление уровня герцога Редфилдса, чтобы Даффа снова повысили и забрали уже куда-нибудь подальше от нас в министерство.

— П-ф-ф… Было бы преступление нужного уровня — я запросто поделюсь с Даффом лаврами. Не жалко.

Клауд выгнул бровь:

— Честно?

— Абсолютно. — подтвердил Йен.

— Это же ты должен был получить дворянство, а не Дафф. Если бы ты не оказался на больничной койке…

Йен рассмеялся:

— Ты видишь меня ларом? Серьезно?

— Манеры у тебя есть, речь чистая, кругозор выше Даффовского это точно… Так что… Лар из тебя бы получился.

— Ага. Немного драный, в старом пальто, и самое обидное — без зонта. Зонт, зараза, дома у Шейла остался, а дом уже опечатали.

— Тебе же от Шейла большая компенсация положена. Декстер вон даже в новый район перебрался на радостях. Даже подумывает перевестись или вообще уйти со службы, подаваясь в ангелы.

Так в народе прозвали первых детективов с Ангел-стрит, тех, кто еще работал за деньги клиентов, тех, кто стал прообразом полицейских.

Йен качнул головой:

— Мне эти деньги не нужны. Вот доберусь до банка и переведу их в фонд детей-сирот полицейских. Там они хотя бы нужнее.

Клауд задумчиво посмотрел на Йена, но ничего не сказал. Тот сам сменил тему:

— Так поможешь?

Тот вздохнул:

— Помогу, если смогу. Что случилось? Сачка, сразу говорю, у меня нет и носиться за воздушниками я не умею.

Йен отмахнулся:

— Бегать с сачком я сам в состоянии, не переживай… Меня интересует — ты что-нибудь слышал о Стендфордах?

Клауд приподнял бровь:

— Тех самых?

— Смотря что ты подразумеваешь под теми самыми. — осторожно уточнил Йен.

— Тех самых, которые разорились с громким скандалом?

— Э… Прости?

Клауд же еще добавил:

— Тех самых, чья дочь была влюблена в бывшего лара Шейла и так неудачно вышла замуж?

Йен привычно пробормотал себе под нос:

— Вот же дохлые феи… Шантаж… Неужели все так просто и очевидно?

— Прости? Не понимаю связи с Шейлом, его женой, бывшей Стендфорд, и шантажом. Уж скорее для решения финансовых проблем надо было выдавать дочь за богача, закрывая глаза на его происхождение, чем вот так пристраивать влюбленную дурочку.

Йен признался:

— Она никогда не встречалась с Шейлом. Никогда с ним не пересекалась и не слышала о нем до самой свадьбы под виселицей.

Клауд прикрыл глаза:

— Забавно… Ты уверен?

— Абсолютно. — мрачно сказал Йен. — Лэса Аликс сама мне это сказала.

«А я обидел её почти ни за что…» — добавил он про себя, размышляя дальше, а стоит ли извиняться?

— Ого… А я все гадал — как Стендфорду удалось извернуться и вернуть все долги… — Он быстро принялся пояснять: — Меня аккурат недели три назад попросили помочь в расследовании одной махинации — там Стендфорд был замешан по самые уши. Он создал товарищество для выращивания и продажи продовольствия. Большая плантация в Аланаде, планировалось, что там будут выращивать табак, апельсины и кучу еще чего. Сам же знаешь — это дико прибыльное дело. Когда из новых заморских колоний хлынул поток продуктов, половина наших ларов, занимающихся тем же, разорилась и пошла по миру… Стендфорд обещал дикие прибыли и втянул большое количество своих друзей. Он