– N, – резюмировал Джеймсон. – И стрелка, или arrow.

N плюс arrow равно… Ох и трудно было удержаться от подсказки, но я справилась с собой и продолжила наблюдать за Джеймсоном, приняв почти такую же позу, как он накануне, – поудобнее разлеглась на покрывале и приподнялась на локтях.

– N. Arrow, – произнес он и улыбнулся. – Если соединить… – Джеймсон взял с тарелки последнюю клубнику. – Получится narrow. Узкий.

Ответ найден верно. Но остается еще вопрос: поймет ли он, на какой из улиц Города ста шпилей ему теперь надо оказаться?

Джеймсон плавно поднялся на ноги.

– Давай наперегонки.

Следующим утром

Пока мы с Джеймсоном возвращались в спальню, я не проронила заветного слова «Таити». Оно не сорвалось с моих губ и когда я толкнула его на кровать. И когда уселась на нем сверху.

И когда он перехватил у меня инициативу и я оказалась внизу.

Кровь. Волосы, пропахшие дымом. Есть у меня одна тайна.

Можно было надавить на него, но я не стала. Я не собиралась этого делать – ни сейчас, ни потом. Ведь порой любить человека – значит доверять ему. Принимать ответ «нет», даже если знаешь, как добиться ответа «да». Видеть, что его потребность сейчас важнее твоего желания.

Я хотела узнать ответ. А он нуждался в том, чтобы я не задавала вопросов.

– Если хочешь сказать, говори, – хрипло напомнил Джеймсон.

Я резко подалась вперед. Целовать его было все равно что дать волю приливной волне, урагану, пламени, которое надвигается стеной. Я чувствовала силу, жар и… не только.

– Он как солнце и луна, – прошептала я, касаясь его губ своими. Каждый вздох Джеймсона волновал меня, каждое прикосновение растекалось по коже электричеством. – И я его любила.

Джеймсон посмотрел на меня так, будто это я была неукротимой стихией. Главной загадкой в истории. Словно он готов был всю жизнь посвятить тому, чтобы меня разгадать.

– Эйвери, – прошептал он. – Наследница.

Мы были единым целым, к добру или к худу.

Мы.

Мы.

Мы.

Глава 18

В Праге есть известная улочка – Винарна Чертовка, ширина которой и двадцати дюймов не составляет. Больше она похожа на узкую лестницу, по которой и один-то человек с трудом спустится. На ней даже пришлось повесить светофор, чтобы пешеходы, идущие навстречу друг другу, не застряли посередине.

Джеймсон прибежал на место первым. Он ждал меня у светофора, в самом сердце старейшего района Праги. При виде меня он сразу нажал на кнопку, чтобы те, кто подходит к улице с другой стороны, знали, что он сейчас по ней двинется.

Я сомневалась, что он найдет следующую – и последнюю – подсказку, спрятанную мной, с первого раза. И хоть я уже давно привыкла к секретным ходам и потайным комнатам, на этой лестнице даже мне стало неуютно – уж больно она тесная.

На подступах к дальнему концу улочки Джеймсон вдруг остановился – и не просто сбавил шаг, а встал как вкопанный, будто все его тело вдруг обратилось в камень.

– Джеймсо… – начала я, но не успела договорить его имя, как он дернулся вперед. И побежал.

Я бросилась следом, выскочила из узкой улочки – секунды на две позже, чем он, – огляделась, но Джеймсон будто сквозь землю провалился.

Он исчез.

Я решила его подождать – вдруг он скоро появится?

Я ждала.

Ждала.

Но он не вернулся.

Следующим утром

– Ты так и не закончил мою игру, – сказала я, положив голову на грудь Джеймсону. Я слушала, как стучит его сердце, и ждала, что он мне ответит. – Я ждала, а ты не вернулся. И не нашел последнюю подсказку.

– А она еще у тебя? – с ноткой недовольства спросил Джеймсон.

Нет, она осталась на узкой лестнице, с которой Джеймсон поспешил скрыться.

– Ладно, может, хотя бы расскажешь, как ты это провернул? – спросила я, решив сменить тему.

Он молчал так долго, что я уже потеряла надежду на ответ, но он все же последовал.

– Через тайный ход, как еще? – сказал Джеймсон. Судя по голосу, на его губах играла легкая улыбка, но было в интонации еще что-то едва уловимое, что-то такое, что он пытался скрыть от меня.

Я припомнила свои догадки о его тайне – о секрете, который наполнил его неописуемой энергией, подбил на то, чтобы мы затеяли эту игру.

– Ты что-то нашел. – Я повторила свою версию событий, а потом исправилась: – Точнее, много чего.

Множество тайных ходов.

– Они в этом городе повсюду – если знать, где искать, – тихо проговорил Джеймсон.

У меня по спине пробежали мурашки, только я не сразу поняла почему. А потом вспомнила женщину в ярко-красном платке, которая рассказала мне о мемориальных табличках.

Она ведь использовала ровно те же слова.

– Ты победила, – сообщил Джеймсон. Мне пришлось выгнуть шею, чтобы увидеть его лицо, не вставая. – Прошла мою игру до полуночи. А я твою так и не закончил.

Что же ты такое увидел в конце узкой улочки? Почему бросился бежать? И что было потом? С чем же ты, черт возьми, столкнулся, Джеймсон?

– Уговор был такой: победитель решает, чем мы займемся в последний день в Праге, – напомнила я и, отстранившись от его груди, села рядом на кровати, скрестив ноги. – А ты вообще хочешь тут остаться еще на день?

Или нам лучше отсюда уехать?

Джеймсон ответил таким спокойным тоном, будто его в этой жизни ровным счетом ничего не тревожило.

– Я слышал, в Белизе в это время года очень красиво, – сказал он, глядя на меня с такой знакомой улыбкой.

Сделать вид, что это все не важно. Что ему вовсе не нужно уезжать. В этом был весь Джеймсон.

Я встала, быстро написала сообщение Алисе, потом вернулась в постель к юноше с бинтами у шеи.

Джеймсон Винчестер Хоторн.

– Ну что ж, Белиз так Белиз, – объявила я.

Слева Направо и Справа Налево

Иногда, когда я смотрю на тебя, я чувствую тебя всем своим существом, а внутренний голос шепчет, что мы – одно.

Глава 1

Быть незаметной – это целое искусство. Не так уж и просто оставаться невидимкой в этом городе, да еще и с моей фамилией. Я вела себя тихо. Никогда не носила косметику. Следила, чтобы длина волос была ровно такой, чтобы их можно было завязать в неприметный хвостик – и не короче. А распускала