– Не знаю, как ты отреагируешь…

Женя подняла голову и встретилась с ним взглядом. Нет, он не лукавил и не издевался. Он смотрел на нее с какой-то даже радостью.

– Ты же любишь интересные истории. Так вот. У Валеры для тебя новое дело. И я обещаю тебе, что не буду тебе препятствовать…

Галина Петровна, образчик деликатности, услышав начало монолога хозяина, поспешила покинуть кухню.

– Я был не прав, когда запрещал заниматься расследованиями, помогать Валере. Конечно, виной всему мой эгоизм.

– Боря! – махнул салфеткой в его сторону удивленный Петр. – Ну что ты такое говоришь?! Это ты-то эгоист? Женечка, душа моя, он просто всегда переживает, как бы ты не влипла в какое-нибудь опасное дельце, вот и все! Ты уж прости его. Он так переживал, когда ты уехала.

Борис не стал его останавливать. Просто глубоко вздохнул.

– Борис, прости меня… – прошептала Женя. – Мне правда ужасно стыдно, что я так поступила. – И тут же, не желая задерживаться на этом щекотливом моменте, спросила, возвращаясь к теме расследования: – Валера, так что за дело? На самом деле интересное?

Конечно, она знала, о чем пойдет речь. Павел, фотографии, зарезанная проститутка. Разве может быть что-то интереснее и, главное, своевременнее? Она усмехнулась про себя. Ее любовник оказался приятелем проститутки! Отлично! А что Борис? Он-то точно в курсе этой истории, и как же теперь можно понимать его желание вовлечь Женю в это новое дело: поглумиться над ее чувствами к Журавлеву или, во что верилось уже с трудом, на самом деле продемонстрировать свое желание дать ей определенного рода свободу в действиях?

– Валера, расскажи! – Борис откинулся на спинку стула и взял в руку чашку с кофе. – История на самом деле фантастическая! Зарезали девушку, проститутку, вся спальня в крови… А на стенах спальни огромные метровые или (какие там?) двухметровые фотографии этой девушки, фамилия ее…

– Калинина. Лариса Калинина, – подсказал смущенный Ребров. У него был вид человека, который сам только что и придумал эту байку про своего коллегу.

– А на фотографиях эта Калинина в объятиях нашего друга Паши Журавлева. Представляешь?!

– Боря, Валера мне уже рассказал. И что? Предлагаете мне заняться этим? С чего бы это?

Еще немного, и она сорвется. Что это – кураж обманутого мужа или?..

– Да я сам заинтригован, – вдруг признался Борис, чем окончательно сбил Женю с толку. – Пашка, насколько я смог его понять, не такой человек. Нет, многие мужчины, в особенности холостые, время от времени позволяют себе подобного рода расслабления. Но мы, юристы, прекрасно осознаем, чем чреваты подобные знакомства. И, главное, чем они могут закончиться! Это и болезни, и… опасные связи в криминальном мире. Знаю, что у многих твоих коллег есть информаторы среди проституток. Возможно, конечно, что и эта Лариса Калинина работала на Журавлева. Вот только не пойму, зачем это отрицать? Вот скажи мне, Валера, он что, до сих пор говорит, что не был знаком с ней?

Ребров молча покрутил головой, мол, нет, не был знаком.

Женю так и подмывало сказать, что ей лично это знакомство по барабану! Что ей все равно! И мысленно она это произнесла, но в душе почему-то все равно что-то заныло.

– Валера, если честно, то я в шоке… или это розыгрыш какой-то? Может, на фотографиях и не Павел? – Вот это она уже сказала вслух.

– Вот поедем и посмотрим! – воскликнул Борис. – Собственно говоря, я и хотел тебе это предложить.

– В смысле? – Женя уже запуталась.

Чего он хочет? Хочет посмотреть на ее реакцию, когда она окажется в той спальне и увидит на фотографиях своего любовника в объятиях голой проститутки?

– Должен тебе признаться, что я и адвокатом стал как бы случайно, всегда хотел быть следователем, да хоть оперативником. Но все сложилось так, как сложилось. Но вот этот зуд, это желание распутать сложное дело, поломать голову и вычислить преступника живет во мне до сих пор. Поэтому и хотелось бы поехать на место преступления с вами, увидеть все своими глазами. И не скрою – заинтригован! Такая сногсшибательная история! К тому же, говорю это положа руку на сердце, мне от души хочется помочь Павлу. Ну так как, берете меня с собой?

Женя не могла заставить себя поверить мужу. Решила, что надо соглашаться, принимать его предложение, тем более что и других-то вариантов не было. Разве могла она сказать ему в лицо, мол, я не доверяю тебе, я чувствую в каждом твоем слове подвох.

– Борис, да я буду только рада, если мы поедем все вместе.

И тут она бросила на него такой долгий испытующий взгляд, что даже Ребров занервничал. Вероятно, и он в эту минуту засомневался в искренности Бориса.

– Женя, не жди от меня подвоха, я на самом деле хочу помочь Павлу. И не смотри на меня так. Не думай, что я решил контролировать каждый твой шаг. Просто у меня есть время, и я с удовольствием поеду с вами. Да и вообще… Это шанс побыть рядом с тобой… Я ужасно соскучился. Разве это непонятно?

Вот теперь он покраснел. Он произнес это в присутствии Реброва. Но, судя по выражению его лица, нисколько не пожалел об этом.

…Лариса Калинина проживала в многоквартирном доме возле метро «Павелецкая».

– Третий Павелецкий проезд, вот этот дом! – сказал Ребров, сидевший рядом с Борисом.

В Москву поехали на его машине. Женя устроилась на заднем сиденье и почти всю дорогу дремала под тихий разговор мужчин. Слушая Бориса, его рассуждения и предположения, она заставила себя поверить в его спокойный тон, а заодно успокоилась и сама.

– Эксперты здесь уже закончили работать, но я уверен, что ты все равно найдешь что-то интересное, что способна заметить только ты, – попытался подбодрить ее Валерий. – Только сразу предупрежу – комната в жутком состоянии, постель… Сама увидишь.

И Ребров осторожно снял наклейку-пломбу с двери.

– Я рядом. – Борис взял ее за локоть, когда они входили в квартиру.

Женя достала из кармана тонкие силиконовые перчатки, одну пару протянула Борису.

– На всякий случай, – сказала она и решительно шагнула в полумрак квартиры.

Идущий впереди нее Ребров распахнул дверь, ведущую в спальню, и Женя ахнула, увидев кровать с грудой окровавленного постельного белья. Даже деревянная резная спинка кровати была забрызгана кровью.

Женя оторвала взгляд от этой красной груды белья и увидела наконец то, что, по мнению и Реброва, и Бориса, должно было ее потрясти. На самом деле, всю стену за спинкой кровати украшали роскошные черно-белые фотографии.